Бартелеми это явно не убедило. Он отошел в сторону.

Казимир Фермини вынул лист из машинки. И шепотом перечитал последние несколько строк.

— «Марсель сидел на кухне перед открытым окном, откуда долетали порывы ветра. Собранные в пучок волосы его невесты лезли ему в глаз. Зато другим глазом он очень хорошо видел ее ухо, которое трепетало, как флаг. И этот трепет передавался его сердцу».

Половина страницы так и осталась пустой. Он закончил свою книгу.

Наконец Мэри услышала вдалеке гул мотора, приглушенный густым туманом: это приближался автомобиль Этель.

С самой рождественской ночи Мэри ждала ее, изнывая от тоски. Офицеры Королевских воздушных сил звонили в замок, когда разыскивали Этель. Они и сообщили Мэри о гибели Пола. Горничная сохраняла спокойствие до тех пор, пока не положила трубку, а потом с горестным воплем побежала по коридору.

Той ночью, накинув на плечи шаль, Мэри выскочила босиком из замка. Волоча шаль по траве, она подошла к дереву, под которым покоились родители Этель и Пола, и начала ожесточенно браниться. Она швыряла на могилу все, что попадалось ей под руку: палки, комья замерзшей земли. Она говорила ужасные вещи. Что они бросили своих детей, а теперь отнимают их у нее по очереди — сначала одного, потом вторую. Она подобрала шаль и, рыдая, поставила на место упавший букет. А потом развернулась и ушла.

На следующий день Мэри, спавшую на стуле в холле, разбудил шум подъезжающего «рэйлтона». Она выбежала на крыльцо. Автомобиль остановился прямо перед ней. Этель выключила мотор, но не вышла из машины. Она смотрела на Мэри. Та горестно кивала, давая понять, что ей уже все известно.

Во мраке лицо Этель выглядело чужим. Пробило десять часов утра, но ночная мгла еще не рассеялась. Девушка снова завела мотор и исчезла.

Появилась Этель только вечером. Все слуги вышли ей навстречу. Но она едва поцеловала Мэри и сразу закрылась в комнате родителей. Посреди ночи горничная отперла дверь и увидела Этель, спавшую на диване перед потухшим камином. Она перенесла ее на кровать.

На следующее утро, когда Мэри собиралась принести чай, оказалось, что Этель уже нет.

Ее искали весь день. Машина стояла на месте. Питер с сыном Николасом прочесывали лес. Мэри осмотрела чердак.

Николас вернулся в замок последним.

— Самолет…

— Какой самолет? — удивился Питер.

Никто не знал о его существовании.

— Самолет пропал.

Позднее, уже ночью, Мэри обнаружила на кровати Этель книгу, которую Пол привез сестре из Индии несколько лет назад. Книга была открыта на главе «Джатинга». Мэри начала читать. Речь шла о птицах, которые раз в году целыми стаями прилетают в долину Джатинга на севере Индии. Там они бросаются на деревья и скалы, разбиваются и умирают. Автор заканчивал эту историю словами: «Как же велико должно быть их отчаяние».

Мэри опустилась перед кроватью на колени и заплакала.

За окном взошла луна. Лань Лилли бродила между самшитовыми изгородями и поглядывала на темный замок. Эверленд был словно спаленное молнией дерево: жизнь в нем угасла, и только одинокая сова тоскливо кричала в дупле.

Ветер и дождь хлестали по башням Нотр-Дам. Под колоколом Кротиха никого не нашла, но в печке еще горел огонь. Чтобы немного обсохнуть, она стала крутиться над пламенем, как дичь на вертеле. И тут заскрипела лестница. Показался звонарь Симон. В руках он нес пучки склеенных перьев — скорее всего, это были остатки гнезд, свитых под крышей собора.

Он увидел Кротиху и сразу бросил несколько перьев в огонь. Потом поднялся наверх и достал из сундука узел с одеждой. Кротиху он видел только однажды, незадолго до Рождества, когда она приезжала вместе с Ванго.

— Это вещи моей жены Клары.