— Вроде бы у тебя есть капиталовложения в горную промышленность Северного Техаса, приятель? — Он продолжал почесываться. — Но с кем ты?

— Сам по себе, — тотчас ответил я, пожимая плечами. — Ну, и, конечно, я весьма обязан мистеру Эрпу, который любезно позаботился обо мне в космопорту.

— Вот-вот, — поспешил подтвердить Эльмо, тоже словно оправдываясь. — Святая правда, как открытые карты в покере.

Я бросил на него свирепый взгляд. Однако он только обиженно уставился на меня. Хотя Ламар понял смысл моего взгляда.

— Разумеется, никому из нас в голову не придет поставить под сомнение слова мистера Ла Круса, — произнес он торжественно. — Кстати, мне следовало бы представить… — Но он умолк и принялся подозрительно отскабливать кончиками ногтей краешек идеально острой складки своих брюк, где не было даже намека на пылинку.

— И никаких капиталовложений в горную промышленность, — поторопился я сказать, — у меня нет. Мистер Эрп неверно понял мои слова. В Амарильо-Кучильо мне надо уладить одно старинное семейное дело, и ничего больше.

— Дело чести? — вкрадчиво спросил Ламар, и глаза у него заблестели. Как и у позвякивающего золотом Берлсона. Но Чесатель не дал мне ответить.

— А ты неверно понял мои слова, приятель, — гаркнул он. — Я спросил, с кем ты, не в смысле, кто тут с тобой и прочее, а просто: с кем ты!

— Боюсь, мне не совсем ясно, — вежливо сказал я. — Когда? Где?

— Да где угодно. И в любое время. А лучше всего теперь. С кем ты?

Я поглядел вокруг довольно беспомощно, но с мужественно веселой улыбкой, рассчитанной на завоевание симпатий зрительного зала.

— Какая-то шутка, джентльмены? — спросил я наконец.

— Вовсе не шутка, — отрезал Чесатель прямо-таки злобно, но тут же взял себя в руки и принялся втолковывать терпеливо, словно умственно неразвитому ребенку: — Ну, вот я, до того как стал шерифом графства Даллас, был с электрокомпанией "Литтлтон и Ламар", а перед тем со "Шпионикой" Ханта, и так далее. Каждый техасец мужского пола, чего-то стоящий, всегда с той или иной компанией, если он не на государственной службе. А тогда он с правительством.

— Понимаю, — сказал я. — Ну, так я — в качестве актера-премьера — с труппой на паях "Сферический театр Ла-Круса".

— Служитель Мельпомены! — вскричал Ламар. — Моя дочь будет…

— На паях! — воскликнул Берлсон, грохнув своими золотыми, точно цимбалами. — То есть вы выпускаете акции, сертификаты…

— Ла Круса! — перекрыл его выжиматель черного цилиндра. — Так она ваша собственная? Но я точно знаю, что на Циркумлуне — сплошной коммунизм.

— Джентльмены! — Я вежливо понудил их умолкнуть, прибегнув к самому низкому регистру моего голоса, и торопливо объяснил: — Да, я актер шекспировского репертуара в невесомости. Термин "на паях" мы употребляем в старинном театральном смысле, означающем, что у каждого свое амплуа, хотя некоторые из нас заметно многостороннее, чем подразумевает это слово. Владелец же труппы — мой отец, хотя это по-своему кооператив и…

— Семейное предприятие, э?

— Да, — ответил я Черному Цилиндру. — И у нас в космосе существует собственность. Нередко частная. Если предметы и процессы никому не принадлежат и никем не ценятся, то кто о них позаботится, мистер..?

И вновь мой намек пропал втуне.