|
Марта внезапно перестала сопротивляться и встала прямо, а искры сумасшествия исчезли из темных глаз, уступая место прямо-таки детскому удивлению. Мы вместе посмотрели вниз: под левой грудью, торчала рукоять ножа для вскрытия писем, лезвие которого вошло прямо в сердце. Я разжал сведенные судорогой пальцы, и она молча опустилась на пол. Дверь распахнулась и в кабинет ворвался бледный Румянцев, сжимающий в руке пистолет. Я посмотрел на стоящие у стены часы. Надо же, с того момента, когда Марта бросилась ко мне и до сейчас прошло чуть более минуты. Как раз столько, чтобы Румянцев, услышав крики и шум борьбы, выхватил пистолет и рванул мне на выручку. Я внимательно посмотрел на его оружие, пистолет был не заряжен.
— Ты его собирался в нее кидать что ли, — плечо пронзила острая боль и я застонал, прижав руку к ране. — У вас кровь, ваше высочество, — прошептал Петька. — Вы ранены? — Да, ранен, но мне всяко лучше, чем сейчас фрау Олаф. Позови кого-нибудь из совета, кто живет неподалеку. — Вас надо перевязать… — Мне надо оправдаться здесь и сейчас! Все в этом проклятом городе знают, что Марта Олаф невполне нормальная. Но убийство одинокой, якобы беззащитной женщины — это убийство беззащитной женщины, как его не назови, и даже герцоги не могут творить, что им заблагорассудится. Скажи, что я пришел кое-что уточнить о ее муже, но отказал фрау в ее просьбе освободить супруга. Тогда она бросилась на меня с ножом, и я вынужден был защищаться. Да и, прихватите с собой лекаря, а то, что-то мне и вправду нехорошо. Румянцев выскочил за дверь, а вскоре послышался топот ног, видимо, прислал гвардейцев, чтобы они за мной проследили. Мне же действительно становилось все хреновее. Тяжело сев на стул, я достал платок и с силой, которой осталось не так чтобы много, прижал его к ране, чтобы хоть немного остановить кровь. Мой затуманенный взгляд остановился на лежащем на полу теле. — Все, баста. С этого момента только супружеская постель и никаких походов налево, — пробормотал я, глядя как в комнату вбегают гвардейцы. В конце концов, ранила она меня в левую руку, а с помощью правой я вполне сумею время до женитьбы пережить. И вообще, в который раз убеждаюсь, что все беды от баб. Так что по приезду я и от тетки буду подальше держаться, а то мало ли, что ей в голову придет, ее наследственность доверия мне нисколько не внушает. Я закрыл глаза, чувствуя, что начинаю уплывать, сказывалась потеря крови. Последнее, что я помню, это чьи-то крики, резкая боль в плече, но даже она не смогла заставить меня открыть глаза, а потом чувство полета, следом за которым пришла темнота.
Глава 18 — Чем вы только думали, ваше высочество, оставаясь наедине с этой женщиной? Она же просто одержима дьяволом, вот помяните мое слово, — продолжал бубнить Федяев, помогая мне надевать осточертевшие сапоги. На последней фразе он перекрестился, я же только хмыкнул. Рука все еще полноценно не двигалась, то есть, в седле я уже сидел вполне уверенно, шпагу правой рукой тоже мог удержать и даже довольно неплохо ей действовать, а вот в таком деле, как надевание сапог, приходилось пока прибегать к посторонней помощи. Вообще мне повезло и узкое лезвие прошло так, что ничего слишком важного не задело. Сознание я потерял от банальной кровопотери, да еще и от того, что адреналин схлынул немного не вовремя. Оправдали меня полностью, посчитав, что мне очень повезло, что я вообще остался жив. Рана заживала хорошо, без нагноений, вот только с сапогами возникали периодические проблемы, да, как бы стыдно не было признаваться со штанами, когда в сортир ходил. Молнию, которую можно было застегнуть и одной рукой, на сапоги, да и на брюки пока что не делали. Ее вообще пока не придумали, и я не буду придумывать, слишком сложное получится производство для современного оборудования. |
