|
Шум понемногу слабел, сменяясь неестественной, звонкой тишиной. Потом в небе засверкали голубые огни, рядом остановилась машина «скорой помощи», и какие‑то люди склонились над ним. Их было несколько, но Нат ясно видел только одного – крупного чернокожего парня, который пристально всматривался в его лицо. Сам он уже почти ничего не чувствовал. Он как будто плыл куда‑то, плавно покачиваясь на волнах спокойного, маслянисто‑черного моря. Мэри… Мэри?.. Это был даже не голос, а просто мысль – бесполезный, короткий обрывок чего‑то большого и важного. Боли Нат не испытывал; тело обволакивало какое‑то влажное оцепенение, но боли он почти не ощущал. Возможно, боль была такой сильной, что тело просто отказывалось ее воспринимать.
«Так вот как это бывает, – думал Нат снова и снова. – Вот как это бывает!..» – Держитесь, доктор Шихэйн! – кричал кто‑то. – Не сдавайтесь, держитесь! Огромный парамедик – его чернокожий ангел – засопел и, уложив Ната на носилки, одним движением задвинул его в нутро «скорой», словно большую скользкую рыбу. Только это скорее напоминало полет в невесомости. Несколько мгновений Нат словно парил в воздухе высоко‑высоко над автомобильной стоянкой. Он видел Мэри, склонившуюся над его телом, видел испачканное кровью лицо. Потом кто‑то надел на него кислородную маску. – …Да, я врач и работаю в Калифорнийском университете Лос‑Анджелеса. Ради Бога, только не используйте дефибриллятор – это кончится травматической реперфузией. Нам нужно охладить его… У вас есть охлаждающие пакеты? Этот голос – глухой, грубый – был совсем не похож на голос Мэри. – Держись, Нат. Пожалуйста, держись, милый!.. Мэри… моя Мэри… голубой пульсирующий свет… дышать, дышать!., холодно… дышать… как холодно!., словно ледяная вода течет по стеклу бокала… голубые ледники… совсем как в последний раз, когда мы ехали на поезде «Амтрака» через национальный парк «Глетчер» в штате Вашингтон… ты помнишь, Мэри?.. помнишь, как, прислонившись к тонкой стенке туалета, мы трахались, словно изголодавшиеся любовники?.. а ведь это была пятая годовщина нашей свадьбы… Нат понимал, что в эти последние секунды уже не сможет сказать Мэри, как он любит ее… каким он был несносным и как он сожалеет… Это все характер. Проклятый темперамент!.. Ему оставалось только надеяться, что она догадается. Поймет… Подушка – вот все, что ему нужно. Прекрасная, мягкая подушка в крахмальной хлопчатобумажной наволочке. Она – словно прикосновение прохладной ладони к щеке. У Мэри тоже всегда были прохладные, почти холодные ладони… И кончик носа тоже. Господи, как же он устал! Прости меня, Мэри. Мне очень жаль… Я знаю, что это неправильно, но я слишком устал. Пожалуйста, позволь мне закрыть глаза и уснуть!..
2– У вас есть катетер Альциса или что‑то подобное? – Нет, мэм. – А охлаждающие пакеты «Медивенс»? – Ничего такого у нас нет, – ответил чернокожий парамедик. – Пока. – Но я должна… Мне нужно его… – Мэри никак не удавалось найти нужные слова. Мысли путались, перебивали одна другую. – Мне срочно необходима микросуспензия льда. Вы знаете, что это такое? – Простите, как вы сказали? – Чтобы сохранить ткань, необходимо прямо сейчас понизить температуру тела. Это срочно! Парамедики «скорой» переглянулись. Их взгляды означали только одно: они решили, что Мэри помешалась от горя. – Мэм, ваш муж мертв, – объяснил парамедик, тщательно выговаривая каждое слово. |
