Вилли. Конечно, Мак, тебя реабилитируют. Тебе просто надо найти блестящего молодого адвоката. Через день-другой я приведу себя в порядок и просохну. Я никогда не работал, но я был одним из лучших студентов на юридическом факультете. Твоё дело как раз и станет для меня возможностью начать. (Зловеще.) У меня не будет проблем с тем, чтобы найти способ, как надавить на прокурора, чтобы он пересмотрел твоё дело. Я просмотрел все бумаги моего отца прежде, чем полиция их уничтожила, и я запомнил много имён, даже если я не могу ничего доказать… (Заискивающе.) Ты ведь согласишься, чтобы я вёл твоё дело, Мак?

Макглойн (успокоительно). Конечно, Вилли, и это тебе поможет создать себе имя.

Ларри (громко, обращаясь скорее к самому себе, чем к Пэрриту. С досадой, недоумевая). А, проклятие! Тысячу раз я всё это слышал, что же это сейчас на меня так действует? Тоскливо. Скорее бы уж Хикки появился.

Мошер (рассчетливо заботливый, шепчет Хоупу). Харри, Вилли очень нужно выпить… Лучше, если мы все выпьем с ним за компанию, чтобы он почувствовал, что он среди друзей и развеселился.

Хоуп. Опять цирковые уловки! (Едко.) Вот ты говоришь о своей дорогой сестре. А у Бэсси о тебе было своё мнение. Она мне часто говорила, «Не понимаю, как ты выносишь этого никчемного пьяницу, моего вороватого брата. Моя бы воля, он бы отсюда вылетел и приземлился бы в канаве на свою жирную задницу». А иногда она и сильнее выражалась.

Мошер (добродушно ухмыляется). Да, старушка Бэсс была вспыльчива, но злой она не была. (Он смеётся, вспоминая.) Помнишь, как она меня послала в бар разменять десять долларов?

Хоуп (не может сдержать улыбку). Ещё бы! Она была готова откусить кусок от кухонной плиты, когда поняла. (Он одобрительно смеется.)

Мошер. Я правда был удивлён, когда она мне деньги дала. Бэсс обычно лучше соображала, но тут она торопилась в церковь. Я вовсе не собирался её обманывать, но ты понимаешь, что такое привычка. Потом, я тогда ещё работал. Скоро должен был открыться цирковой сезон, и мне нужно было практиковаться, чтобы не потерять навык. Был бы позор, если бы мой первый покупатель сезона ушёл с правильной сдачей. (Он хихикает.) Я сказал ей: «Извини, Бэсс, но мне всё дали в десятицентовиках. На, держи, я тебе всё отсчитаю, чтобы ты потом не злилась, что я тебя обсчитал». (Он начинает считать и считает всё быстрее и быстрее.) Десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто, доллар. Десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят — ты считаешь? — восемьдесят, девяносто, два. Десять, двадцать — классные туфли — сорок, пятьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто, три. Десять, двадцать, тридцать — а что сегодня вечером происходит в церкви? — пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, девяносто, четыре. Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто — отличная новая шляпа, Бэсс, тебе очень идёт — шесть. (Он смеётся.) И так далее. Я давно этим не занимался, но тогда я мог бы обсчитать заведующего Центральным банком.

Хоуп (ухмыляясь). Обсчитал её на два с половиной доллара?

Мошер. Точно. По моему скромному мнению, отличный процент для сделки с человеком, который трезв и умеет считать. К сожалению, Бэсс обнаружила мои ошибки в арифметике как только я завернул за угол. Она сама снова всё пересчитала. Как-то она никогда мне не доверяла, как сестре следует доверять своему брату. (Он вздыхает с нежностью.) Милая старушка Бэсс.

Хоуп (теперь он возмущён). Ну и фрукт ты, хвастаться тем, что обманул собственную сестру! Если бы ты был на войне, ты бы и у мёртвых шарил по карманам!

Мошер (слегка задет). Сильно сказано, Харри. Я всегда давал идиотам шанс. Нет никакого удовольствия в том, чтобы грабить мёртвых. (Он впадает в уныние, вспоминая.