Марджи. Стали говорить о политике и пить из горла. Про нас совершенно забыли. Один говорит: «Булл Музерс — единственная приличная партия». А другой: «Ты — проклятый лгун! А я — республиканец!» И оба ржут.

Пёрл. Потом они друг на друга разозлились и начали делать вид, что вот-вот начнут драться, а потом помирились и плакали, и пели «Школьные дни». Представь себе, каково было пытаться заснуть под эту музыку!

Марджи. Думаешь, мы не обрадовались, когда заявился гостиничный вышибала и велел всем одеться и освободить помещение.

Пёрл. Мы сказали этим парням, что будем ждать их за углом.

Марджи. И вот мы тут.

Рокки (веско). Да, вас я вижу. Но я пока не вижу никаких денег.

Пёрл (подмигивает Марджи, поддразнивая его). Никогда не забывает о бизнесе, а, Марджи?

Марджи. Да, наш маленький бизнесмен!

Рокки. Живее! Выкладывайте!

Пёрл (ей смешно). Смотри, как он за нами следит.

Марджи (тоже веселится). Боится, что мы от него утаиваем.

Пёрл. Так хватает как будто он сам поработал. (Она протягивает Рокки маленькую пачку банкнот.) На тебе, взяточник!

Марджи (протягивая свою пачку). На, подавись.

Рокки (добродушно). Достаёте вы меня, глупые вы куклы. Чтобы вы делали с деньгами, если бы не я? Отдавали бы их все какому-нибудь сутенёру.

Пёрл (поддразнивая). Да какая разница?.. (Торопливо.) Да я пошутила, Рокки.

Рокки (его взгляд становится злым. Медленно). Большая разница, поняла?

Пёрл. Да не злись ты! Шуток не понимаешь, что ли?

Марджи. Слушай, да она просто пошутила! (Примирительно.) Мы же знаем, что у тебя есть настоящая работа. Поэтому мы тебя и любим. Ты на нас не наживаешься. Ты — бармен.

Рокки (снова добродушно). Конечно, я — бармен. Все, кто меня знают, знают это. И я ведь хорошо с вами обращаюсь, правда? Да я прекрасно знаю, что вы от меня утаиваете, но я знаю, что это немного, так что чего уж там, живите. Вы — отличные девчонки. Я вас ценю, понятно?

Пёрл. А мы тебя. Правда, Марджи?

Марджи. Точно.

Дура ты, что ли не понимаешь, что с ним нельзя об этом шутить? Если он тебе за это влепит, сама будешь виновата.

Пёрл (с восхищением). Если он меня поколотит, то и тебе достанется. Эти итальянцы ужасно вспыльчивые.

Марджи. В любом случае, мы бы не стали связываться с сутенёром, как какие-нибудь обыкновенные старые проститутки. Мы не так низко пали.

Пёрл. О нет, мы, может, и шлюхи, но не больше.

Рокки (споласкивая стаканы за стойкой бара). Кора вернулась около трёх. Разбудила Чака и вытащила его из постели, чтобы пойти в китайскую забегаловку. (С отвращением.) Представляете, и он это терпит!

Марджи (с отвращением). Спорю, что они там сидели и морочили друг другу голову своей розовой мечтой о том, как они поженятся и поселятся на ферме. Когда Чак просыхает, они не перестают обсуждать эту чушь. Ни о чём другом с ними просто невозможно разговаривать!

Пёрл. Да уж. Чак, как идиот, с глупой улыбкой на своей идиотской роже, а Кора хихикает, как школьница, которой только что объяснили, что детей не приносит аист.

Марджи. А ведь она вышла на беговую дорожку задолго до нас с тобой! И всё время спорят. Кора говорит, что боится выходить за него замуж, потому что он снова запьёт. Как будто есть на свете такой алкаш, который может напугать Кору!

Пёрл. А он клянётся, трепло, что у него никогда больше не будет запоев! А она делает вид… не могу об этом говорить. Давай позвоним в психушку, пускай за ними присылают машину.

Рокки (возвращаясь к столу. С отвращением). Да, из всех идиотских мечтаний, какие есть на этой свалке, у них самая идиотская! Их ничего не останавливает.