Марс казался неприкаянным, потерянным братом ухоженной Земли, словно чванливая и высокомерная сестра навсегда отвернулась от своего непутевого братца, уехав даже не в другой город, а, по крайней мере, на другой континент.

Неожиданно на небосводе появилась яркая подвижная точка, быстро двигающаяся с востока на запад. Пятно становилось все больше и ярче, превратившись вскоре в сверкающий алмаз. Сравнившись по яркости с Солнцем, алмаз упал за горизонт, и тотчас же полнеба покрылось всполохами. По своей мощи этот взрыв можно было сравнить разве что с взрывом водородной бомбы. Правда, из‑за того, что атмосфера Марса недостаточно плотная, отсутствовал характерный ядерный «гриб». Вместо него появился высокий куполообразный столб огня. Вскоре столб рассеялся, а из того места, куда упало небесное тело, брызнул фонтан оранжевой марсианской магмы.

– …Жизнь все‑таки может появиться на этой безжизненной планете так же ярко и эффектно, как этот фонтан пламени…

По небу стремительно пронеслась еще одна хвостатая странница. На этот раз взрыв кометы, казалось, потряс все мироздание. Неожиданно из хвоста кометы посыпалась густая ледяная крупка, в пять минут преобразившая красноватую пустыню. Следом на припорошенную поверхность стала оседать пыль, поднятая взрывом на многокилометровую высоту. Видимо, так обстояло дело и на берегах Подкаменной Тунгуски в Сибири 30 июня 1908 года.

– …Мы сможем дать Марсу воздух и воду…

Ни один поэт не сравнивал Марс и Землю с братом и сестрой. «Какое упущение!» – вздохнул Алекс. В проекте «Барсум» Марс – всего лишь новорожденное дитя.

В довершение всего над грязновато‑белесой пустыней разразился теплый ливень.

«Интересно, намокнет ли моя рука, если ее высунуть наружу?» – фантазировал Алекс. Поколебавшись, он все‑таки решился на этот непредсказуемый шаг, однако рука осталась совершенно сухой. Это обстоятельство почему‑то очень развеселило Марти.

Дождь постепенно начал стихать, а вскоре прекратился совсем. Сквозь красноватую дымку можно было различить едва заметный диск Солнца.

Колесницы – похожие на корзину механизмы – рассредоточились по всей марсианской равнине и стали искать подходящие места для посадки. Перед самым приземлением, вернее примарсианиванием, тормозные двигатели колесниц изрыгали тонкие струи пламени, поднимая пыль и песок со всей округи.

Здесь, на самой поверхности Марса, колесницами мог управлять не только компьютер. При желании инструктированный экипаж мог поднять аппарат на небольшую высоту и переместиться на несколько миль в сторону. Некоторые воспользовались этим, чтобы найти более привлекательный ландшафт. Центральный компьютер позаботился о том, чтобы ни один экипаж не смог сейчас увидеть чужую колесницу.

Вскоре над равниной появился огромный купол, под которым можно было бы спрятать мегаполис типа Мехико. Колесница агентов опустилась на поверхность у самого основания купола. Именно внутри него, в искусственной среде, должны были начать работу инженеры и ученые.

– …Марсиане появятся, смею заверить вас. Мы будем марсианами. Вы станете частью этого процесса. Это наше будущее. Запомните, как все начиналось…

* * *

Гриффин с благодарностью принял бокал вина из рук высокого лакея с кожей цвета индиго. Все четыре руки лакея беспрестанно жестикулировали, а его движения, скорые и решительные, не были лишены изящества. Он, как нож в масло, врезался в огромную толпу, неся в пятой руке поднос с винами и другими напитками, и умудрялся ни с кем не сталкиваться.

Интересно, думал Гриффин, как можно было создать такую иллюзию? Нет, все‑таки этот гуманоид‑лакей из плоти и крови. Неужели техники Парка Грез достигли такого совершенства, что из рук голографического уродца можно принять настоящий бокал с настоящим вином? Все, что творилось вокруг, удивляло и пугало Алекса как никогда ранее.