Потребовалось время, чтобы всем прийти в себя. Фирин растеряно глядел перед собой. По его лицу по прежнему катились слезы, но он больше не предавался истерике, не драл на себе одежду, не пытался что нибудь сделать с зеркалом, зачарованным как портал, не пытался убить Данан. Реальность, как она есть, предстала перед ним: он потерял единственный шанс, который годами готовил для их с Эгнир воссоединения. У него не будет возможности начать все с начала. И он даже не смог убить Данан, виновную в его горе.

Все, что ему еще осталось – принять поражение с последними крохами достоинства, что у него еще остались. Если они еще остались.

Хольфстенн вертелся так и эдак, разглядывая свои руки, ноги, хлопая себя по туловищу.

– Я чувствую себя… как то странно. Что… что это было?

– Последняя часть ритуала, – проговорил Рангзиб. – Жал с самого начала не был мертв. Думаю, его засосало внутрь порталом так же, как нас, верно? – Те’альдинец посмотрел на Фирина. Последний никак не отозвался, и Рангзибу пришлось продолжать самому. – А вот Эгнир давно почила. В отличие от тебя, Жал, пребывавшего за Разломом в амниритовом обличии, она давно уже просто дух, и даже теоретически не имела больше никакого собственного тела. Чтобы воплотиться, ей нужна была жизнь, самая обычная жизненная энергия. Но в мире магии так заведено, что ничего нельзя взять просто так, не отдав что то взамен. Полагаю, твоя подружка, колдующая Увядание направо налево, многое об этом знает.

Данан – именно она – улыбнулась: справедливо. И Стенн тоже знает, она когда то рассказывала им, как это все устроено.

– И поэтому я – светящийся шар? – уточнил Хольфстенн. – Я ничего не понял, если что.

– Ваш старый друг, Стенн, подготовил для Эгнир средоточие из человеческих жизней, отнятых у населения в Кадфаэле.

Хольфстенн нахмурился. Он все еще не мог сделать единственный возможный вывод.

– Это заразно? – уточнил гном на всякий случай. Фирин вздохнул, включившись в беседу:

– Ты бессмертен, Стенн, – пробормотал эльф маг. – Или, во всяком случае, очень к этому близок. – Фирин закашлялся, перехватив себя поперек туловища и согнувшись. Все напряжение долгого пути, который вел колдуна через невероятные тернии от убийства Эгнир до сегодняшнего ритуала, начало одолевать его, обнажая теперь не только непроглядное отчаяние, но и банальную изможденность.

– Что с Вальдром? – опомнилась Данан, перебивая полные недоумения вопросы Хольфстенна о том, что он теперь такое. Услышав вопрос чародейки, гном переключился на нее:

– Дан… Я правда не думал, что так выйдет. Честно. Я… – он имел вид растерянного нашкодившего котенка, который прижимает уши от нагоняя злой поварихи на замковой кухне. – Ты… ты наверное понимала это, да? И рассчитывала… ох! Данан! Прости…

– Что с Вальдром? – твердо перебила чародейка.

– Я оставил с ним одного из духов, и, судя по тому, что меня не зовут срочно назад, пока все в порядке.

– Все таки нужно вернуться. Скорей.

– Слушай, я, конечно, может, стал покрепче, – подбоченился Хольфстенн, – но наружу совсем не хочу. Там эти… исчадия.

– Но ведь они сидят смирно? – осведомилась Данан. И, не дожидаясь ответа, попросила: – Пожалуйста, оставьте нас наедине.

– Да, – выдохнул Жал с довольной улыбкой.

– Нас с Фирином, – поправила Данан. Взглянула на Жала. Вытянула верх руку, чтобы тот помог ей встать. Выровнявшись рядом с мужчиной, Данан заглянула в синие и… проклятье, такие родные глаза! Облизнулась.

– Я рада видеть тебя по эту сторону. У нас… еще будет время поговорить. Подожди меня где нибудь внизу, ладно?

Жал мазнул по лицу чародейки шальным взглядом.