Пока собравшаяся толпа зевак провожала Рангзиба внутрь, аплодируя и выкрикивая что то одобрительное (Рангзиб раскланивался и призывал поддержать его еще), Хольфстенн уже сполз на землю и смаргивал слезы смеха. Данан не удержалась и, приблизившись, не сильно пнула друга под задницу.

– Не обмочись от счастья!

– Д… Да… Данан, – кое как сквозь беззвучный до вибрации смех обратился Стенн, – бить лежачего – это грех!

Точно, решила чародейка и пнула еще разочек.

– А оценивать жизнь друга в пару оголенных яичек не грех?!

Она смотрела строго еще несколько секунд. Затем ее сведенные брови дрогнули раз, другой – и командор, наконец, тоже зашлась смехом.

В тот день был отличный праздничный вечер, каких у них не случалось уже очень давно. Правда Унре не дал командору повеселиться с самого начала.

Маг задержал командора разумным доводом, что перво наперво нужно обследовать состояние. Закончив, Унре авторитетно, как телемант, заявил:

– Командор, боюсь, вы больше не можете позволить себе находиться вблизи исчадий Пустоты. По крайней мере долго. Думаю, все свои пособнические вылазки вам теперь следует поручить кому то из офицеров ордена.

Данан скуксилась:

– Но я собиралась с весной съездить в Руамард! У Даангвула день рождения, и я уже заказала подушку пердушку! А там исчадия совсем рядом и…

– Я вас предупредил, – сказал Унре. – Зная ваше упрямство, могу предположить, что вы не прислушаетесь, если я возьмусь отговаривать. Но помните, что прямых столкновений с Пустотой вам отныне лучше избегать.

Чародейка вздохнула.

– Ладно, я поняла. Пойдем?

Унре согласился, но в дверях нос к носу столкнулся с Хольфстенном. Переглянувшись с командором, чародей оставил Данан с гномом наедине. Стенн, закрыв изнутри дверь, бодрым шагом направился в комнаты и с размаху плюхнулся на кровать.

– Какая мягкая!

– Можешь поспать в моей постели, – сдерживая улыбку, расщедрилась женщина. Она едва направилась к двери, когда Хольфстенн приподняля до сидячего положения.

– Как ты?

Данан опустила голову. Какой простой вопрос! Какой сложный ответ…

Хольфстенн умел спрашивать.

А она, хоть и умела отвечать так, что не подкопаешься, все же помнила нагоняй, который однажды устроил ей этот коротышка. Поэтому на сей раз не отшучивалась.

– Странно. Иногда… Иногда, Стенн, я вспоминаю вещи, которые со мной никогда не происходили. – Она тоже подошла к кровати и села рядом с другом. – Места, в которых я никогда не бывала. Дворец, который я никогда не видела. Разговоры с эльфами и людьми, которых я не знала. Я помню то, что никогда не было моей жизнью. И от этого мне страшно.

Стенн не знал, что можно ответить на такое признание.

– Я бы сказал, любому было бы страшно. Но не уверен, что любой справился бы с этим.

Он замолк, и Данан покосилась на гнома с изумлением:

– И что? Это все? Никаких дурацких советов? Вроде "Попробуй надраться как следует" или "Погуляй по замку без штанов, как Рангзиб"?

Стенн усмехнулся:

– Я бы посоветовал тебе как следует надраться и потрахаться. Но, думаю, сейчас это для тебя не лучший путь.

– Пожалуй. – В ее улыбке сквозила обычная грусть.

– Не расстраивайся, Дан, я, – гном стукнул себя ладошкой по груди, – точно люблю тебя. Без всяких сомнений. И буду любить всегда. Наверное, теперь я могу так говорить.

– Бесспорно.

Гном чуть запрокинул голову. Оперся на выставленные назад руки и вздохнул:

– Ты правда хочешь, чтобы я уехал в Кадфаэль?

– М м, не хочу. – Данан повторила его позу и покачала головой.