— Как ты думаешь, будет огненное колесо?

— Не удивлюсь, если будет.

— А ты видишь огни в гавани?

— Вижу.

— Как ты думаешь, мистер Дрютер уже приплыл?

— Думаю, что он причалит завтра, в последнюю минуту.

— А мы можем пожениться без него? Он ведь только свидетель, правда, у него мог испортиться мотор или произойти кораблекрушение, он мог попасть в шторм, и мало ли что!

— Думаю, что мы и без него обойдемся.

— Ты уверен, что все там улажено как следует?

— О да, ведь этим занималась мисс Буллен. Завтра в четыре часа.

— Я прямо охрипла от крика, а ты, милый? Перейди на соседний балкон.

Я перешел в гостиную, а оттуда на балкон.

— Наверное, мы будем завтра вместе обедать: я, ты и твой Гом?

— Если он к этому времени появится.

— Вот будет смешно, если он запоздает. Но мне нравится этот отель.

— Нам, думаю, хватит денег дня на два, не больше.

— Мы можем влезть в ужасные долги, — сказала она, но потом добавила: — Правда, это не так интересно, как жить в грехе, невенчанными. Интересно, тот молодой человек в долгах?

— Я бы хотел, чтобы ты о нем забыла.

— Да он же меня ничуть не интересует! Я не люблю молоденьких. У меня, наверное, Эдипов комплекс.

— Ну, знаешь, Кэри, я не такой уж старик!

— Нет, такой, — сказала она. — Половая зрелость наступает в четырнадцать лет.

— Тогда через пятнадцать лет после сегодняшней ночи ты можешь стать бабушкой.

— Сегодняшней? — нервно спросила она и сразу замолчала. В небе огнями взрывался фейерверк.

— Вот твое огненное колесо, — сказал я.

Она повернулась и как-то невесело на него поглядела.

— О чем ты думаешь, Кэри?

— Странно, — сказала она. — Мы теперь будем вместе годы, и годы, и годы. Милый, как по-твоему, у нас будет о чем разговаривать?

— Нам вовсе не надо все время разговаривать.

— Я же спрашиваю серьезно. У нас есть хоть что-нибудь общее? Я ведь не способна к математике. И не понимаю поэзии. А ты понимаешь.

— Тебе и не надо ее понимать, ты сама — поэзия.

— Нет, правда, я говорю серьезно.

— Мы еще не выговорились, а ведь только и делаем, что разговариваем.

— Какой ужас, если мы превратимся в семейную пару. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Ты со своей газетой. Я — с вязаньем.

— Ты же не умеешь вязать.

— Тогда я раскладываю пасьянс. Или слушаю радио. Смотрю телевизор. У нас никогда не будет телевизора, ладно?

— Никогда.

Ракеты гасли в небе, наступила долгая пауза; я отвернулся и перестал глядеть на огни в гавани. Кэри сидела на корточках на балконе, прижавшись головой к перилам, и крепко спала. Когда я туда перегнулся, я смог дотронуться до ее волос. Она сразу же проснулась.

— Вот глупость! Я задремала.

— Пора спать.

— Но я совсем, совсем не устала.

— Ты же говорила, что устала.

— Это от свежего воздуха. На свежем воздухе так приятно.

— Тогда иди ко мне на балкон.

— Можно? Как ты думаешь, можно? — с сожалением спросила она.

— Зачем нам два балкона?

— Незачем.

— Иди сюда.

— Я перелезу.

— Не смей. А вдруг...

— Не спорь. Я уже тут.

Когда пришли убирать, наверняка решили, что мы сумасшедшие: три кровати на двоих — и ни на одной из них не спали.

7

После завтрака мы взяли такси и поехали в мэрию; я хотел удостовериться, не совершила ли мисс Буллен какой-нибудь промашки, но там все было договорено: свадьба должна состояться ровно в четыре часа.