– Ты знаешь ее дольше, чем я, – спокойно произнес Генри. – Как считаешь, с ней все в порядке?

– Думаю, что да.

– Просто мне кажется, что это не может остаться без... – Вампир развел руками.

– Без последствий?

– Да.

– Не останется, конечно. Только сейчас все заслоняет собой ярость.

– Она имеет полное право на ярость.

Майк нахмурился.

– Я не говорю, что она не имеет на это права.

Возвратившись в квартиру Генри, Вики, словно выплевывая слова, сообщила им голые факты обо всем, что с ней случилось. Оба мужчины слушали молча, сознавая, что, если ее перебить вопросом или выражением сочувствия, поток слов может немедленно прекратиться, а выговориться ей было надо. Когда она закончила, Селуччи незамедлительно начал строить планы, как следует позаботиться о Гоуэне и Молларде, но женщина полыхнула гневным взглядом из‑под запасных очков, которые он принес ей.

– Нет. Я не знаю, как и когда, но возмездие этим подонкам – исключительно мое личное дело. Не твое. Это остается за мной.

Ее тон вряд ли оставлял сомнения, что Гоуэн и Моллард получат именно то, что заслужили.

После этого она добавила:

– И еще мне не терпится добраться до Тауфика, – причем таким тоном, что даже вампир почувствовал, как его зазнобило от холода.

Они повернулись к ней, как только Вики, прихрамывая, прошла в гостиную; влажные волосы были гладко зачесаны назад, синяк на одной стороне лица создавал резкий контраст с бледностью другой щеки. Рука, расправлявшая подол футболки, была перевязана бинтом.

«Мне доводилось видеть религиозных фанатиков, – подумал Фицрой, когда Вики подошла к окну, – у них было точно такое же выражение лица».

И снова оба мужчины обменялись встревоженными взглядами. Их подруга вела себя не так, словно в любую секунду могла сломаться, – но как будто с трудом сдерживала себя от взрыва.

– Прежде чем мы начнем, – сказала она, по‑прежнему вглядываясь в ночную тьму за стеклами, – закажите пиццу. Умираю с голоду.

* * *

– Но мы все еще не понимаем, – указал Селуччи, энергично размахивая обглоданной коркой, дабы подчеркнуть значительность сказанного, – откуда Тауфик узнал о Вики.

– Как только Кэнтри рассказал ему о тебе, Тауфику нетрудно было скачать информацию из его памяти. – Генри помолчал, медленно вышагивая по комнате, потом бросил взгляд на Майка. – Инспектор мог полагать, что любую известную вам информацию ты передашь Вики, и Тауфик решил таким способом связать свободные концы в этой цепи.

– Вот как? Тогда зачем понадобилось разрабатывать такой изощренный сценарий? – Селуччи швырнул огрызок пиццы в коробку и выпрямился, вытирая руки. – Почему было не избавиться от нее, как от Трамбле? Прихватить где‑нибудь на улице и покончить с этим.

– Не знаю.

– Мне сдается, что ты провел с ним, по крайней мере, не меньше времени, чем Кэнтри. Откуда мы можем знать, что именно ты не сказал чего‑нибудь лишнего?

– Потому что... – пауза заполнилась чем‑то весьма смахивающим на угрозу, – я этого не сделал.

Майк переборол почти непреодолимое побуждение отвести взгляд и продолжил, постепенно повышая голос:

– Мы знаем, что он способен вмешиваться в мысли людей. Происшествие в музее полностью доказывает это. Откуда мы можем знать, что он не извлек эти сведения из твоего разума?

– Я бы никогда не предал ее.

Глаза Селуччи сузились; он впервые, пожалуй, осознал, что и вампирам свойственно страдать. "Он действительно никогда не пошел бы на это.