|
Генералу Лахонину за тот бой присвоили звание Героя Советского Союза, посмертно еще двум артиллеристам, командиру третьей стрелковой роты и одному замполиту артдивизиона -- забывать нельзя партию. Все остальные бойцы и командиры, оставшиеся в живых, также отмечены были высокими наградами. Командир спасенной армии, генерал Трофименко, умел благодарить и помнить людей, делающих добро. Лешка за Ахтырку получил второй орден "Отечественной войны", на этот раз -- Первой степени. Ротный Щусь вместе с ним получил аж два ордена сразу: за бои под Харьковом -- "Отечественной войны", и за Ахтырку -- "Красного знамени". Дивизия и девятая артбригада попали вместе на переформировку и с тех пор, считай, не разлучались. После двухмесячного блаженства в недалеком тылу боевые соединения прибыли по назначению в передовые порядки, сосредоточиваясь для форсирования Великой реки, влились в стрелковый корпус генерал-лейтенанта Лахонина. Уцелив глазом дымок в полуопавшем дубовом лесу, сильно уже переделом, сдобно желтеющем свежими пнями, Лешка вышел к кухне и увидел распоясанного Колю Рындина, крушащего толстые чурки. -- Здорово, вояка! Коля не спеша обернулся, забряцав двумя медалями, смахнул с подола гимнастерки опилки: -- А-а, землячок! Жив, слава Господу, -- подавая руку, произнес он. -- А наши все тут, по лесу, и Алексей Донатович, и Яшкин, и Талгат. И знаш ишшо кака радость-то -- Гриня Хохлак из госпиталя вернулся! -- Да ну-у? -- Тут, тут. Счас они все спят. Наутре притопали. Дак ты потом приходи повидаться. -- Обязательно. Ну, а ты, Коля, как? -- Да вот, Божьими молитвами, жив, -- помолчал, поворочал в топке кухни кочергой, подбросил дров в топку и присел на широкий пенек. -- Надо, чтоб хлебово и чай сварились до подъема людей. -- А повар-то че? -- Повар спит и еле дышит, суп кипит, а он не слышит, -- улыбнулся Коля Рындин. -- Хорошо ему. Нашел батрака. -- Да мне работа не в тягость. Не пил бы только. -- А че, закладывает? -- Кажин день, почитай. Вместе с нехристем-старшиной Бикбулатовым нахлещутся, фулиганничают, за бабами гоняются... -- Что, и бабы тут есть? -- А где их, окаянных, нету? Попадаются. Товарищ старший лейтенант, Алексей Донатович, бил уж в кровь и повара, и старшину. Он очень даже нервенный стал, навроде ба пожилым мушшыной сразу сделался. Из вьюношей без пересадки в мушшыны. Чижало ему с нашим братом. В Сибире было чижало, не легче и на фронте. Да вон он, как всегда, ране всех подымается... Товарищ капитан! Алексей Донатович! Ты как до ветру сходишь, суда заверни -- гость у нас. Вскоре из-за деревьев, в распоясанной гимнастерке, приглаживая волосы ладонью, появился Щусь, издали приветливо заулыбался: -- Здоров, Шестаков! Здорово, тезка! Рад тебя видеть живым. |
