«Зачем, если ты умрешь?!»

«Отец все равно завладеет Империей. И отомстит всем, кто был мне дорог. Спаси ее, Ветер. Он не должен ее найти».

«Ты думаешь не о ней, – горько ответил грифон. – Ты не хочешь, чтобы я умер из-за тебя».

«Не хочу. Но и о ней тоже думаю».

«Мы можем уйти вместе. Забрать ее и улететь куда угодно, подальше от твоего отца!»

«И однажды он заставит меня погубить вас обоих. Нет».

Высшая магия – магия воли. Эта мысль все возвращалась, тревожа сильней, чем предстоящая смерть. Как будто нашел ответ, но понять не смог, лишь ухватил, не разумом – той частью души, что неподвластна даже Силе. Стоит понять, и оковы заклятия рухнут. Тогда не придется умирать. Кар до рези в глазах смотрел в темноту, зажигал и снова гасил магический свет. Причитания грифона рвали сердце. «Высшая магия – магия воли. Но что это значит для меня?»

Казалось, до утра еще долго, когда вновь лязгнул замок. Свет коридорных ламп рассеял темноту камеры. Но тот, кто стоял в дверях, не был стражником, пришедшим забрать осужденного на казнь. Кар поднялся, вышел навстречу – глаза в глаза.

– Надень, – сказал Эриан, протягивая тяжелый парчовый плащ.

– Эриан, я…

– Потом, – перебил император. – Надевай и пошли.

Кар подчинился. Капюшон упал на лицо.

– Идем, – сказал Эриан.

Стражники у дверей смотрели в сторону. Их чувства были просты – перед мысленным взором Кара засияли стопки золотых монет. «Император подкупает собственную стражу?» Увы, понять чувства Эриана Кар не мог. Лишь одно видел ясно: ненависть, что испытывал император на площади, предназначалась другому.

В пустых коридорах дворца неярко светили лампы. Тени метались по стенам, движением оживляя полустертые фрески. Император избегал широких коридоров, отчего путь к заветной двери на крышу стал вдвое длинней. За все время Эриан не произнес ни слова, лишь у двери прошептал:

– Поднимайся, я закрою.

Император не захватил лампы. Когда он закрыл дверь, лестница погрузилась во тьму. Кар не решился призвать магический свет. Эти ступени он мог пройти и в темноте.

Створки поддались с трудом, неприятный скрип петель резанул слух. Кар выбрался на крышу. Мгновение – и следом поднялся император.

Лунный свет заиграл на его золотых волосах. У Кара перехватило сердце. Эриан огляделся. В глазах мелькнула грусть – он тоже видел призраков. Кар открыл рот, но император заговорил первым:

– Помнишь?..

– Помню, – Кар не хотел шептать, но голос не слушался его. – Эриан, я не убивал твоего отца.

– Знаю.

– Знаешь?!

– Конечно, – кивнул император. – Твоя мать рассказала мне правду.

– И ты поверил? Ей, не жрецу?!

– Конечно.

Клубок тьмы возле сердца взвыл, будто его огрели хлыстом.

– Десять лет, Эри, – прошептал Кар. Стыд и облегчение почти ослепили его. Лицо императора расплывчато белело за дымкой подступивших слез. – Десять лет… И все это время ты знал, что я невиновен?

– Да.