– Да. Кар, я каждый день ждал тебя, ждал, что ты придешь. Но ты пришел, чтобы меня убить. И это не клевета.

Что значит казнь в сравнении с этой болью – смотреть на него и знать, что предатель здесь всего один? Кар молчал.

– Держи, – Эриан распахнул плащ, и стало ясно, отчего поступь императора казалась тяжелой. Под его плащом скрывались два меча. Обнажив один, Эриан протянул его Кару. – Если все еще хочешь меня убить, сделай это. Я не стану противиться. Или, если не можешь ударить безоружного, сразимся на мечах. Что скажешь?

Лунный свет проложил серебряную дорожку на лезвии, искорками вспыхнул на мокрых ресницах. Смахнув капли с глаз, Кар принял оружие.

«Все кончено, – сказал он тьме. – Это больше, чем просто Сила. Высшая магия – магия Воли. Эриан только что возвратил мне мою».

Брошенный меч еще звенел на черепице, когда Кар опустился на колени перед своим братом и повелителем. Замер со склоненной головой.

– Кар, – Эриан протянул ему руки.

Приняв их, Кар поднялся, и Эриан первым обнял его.

«Убирайся», – приказал Кар, сжимая императора в объятиях.

Далеко от столицы, в струящемся сиянии Зала Совета, Амон Сильнейший в ярости опрокинул серебряную чашу. Черный клубок встрепенулся, разматываясь. В последний раз потянулся к сердцу, но Воля, что гнала его, была тверже стали.

Кар не слушал угроз и обещаний уходящей тьмы. Живое дыхание императора Эриана было важней всех заклятий, свершавшихся от сотворения мира.

– Простишь ли ты мне?..

Эриан хрипло рассмеялся в ответ.

– Ты снова со мной. Чего еще желать?

– А как же Верховный жрец? И казнь?

Ненависть, ожегшая императора, была сродни чувствам Кара.

– Он сам прыгнул в мою ловушку, со своей небесной властью. Я думал, как его заставить приписать твое пленение своим заслугам, а он сделал все за меня. Завтра, когда выяснится, что колдун ушел из запертой тюрьмы, жрецу придется выбирать из двух объяснений, и, клянусь жизнью, я не знаю, какое для него хуже. Или Бог потерял свою силу – или он вовсе не благоволит Верховному жрецу.

– Бог не потерял Силу, – сказал Кар, вспоминая борьбу в императорской спальне и чудо, когда Сильнейший отступил в бессилии.

– Да, – откликнулся император. – Теперь, когда он вернул мне тебя, я верю.

– Вернул? Я чуть не убил тебя, Эри, я… я был безумен. По совести, ты должен меня казнить.

– Не говори так, прошу. Даже безумный, ты – это ты. Ты обещал никогда не оставлять меня, помнишь?

– Я не хотел, чтобы так вышло.

– Знаю, – опять сказал император. – Не будем об этом больше.

– Стражники не раскроют твоей тайны?

– Они получили столько золота, что скорей отрежут себе языки. Жрец неглуп, он может догадаться, но прямо обвинить меня не посмеет. К тому же я обвиню его первым. Больше ни один жрец не раскроет рта в присутствии своего императора!

Отступив на шаг, Кар с восхищением оглядел брата.

– Я собирался отомстить проще.

– Зарезать? Я тоже мечтал об этом. Поначалу. Но потом понял – на смену ему придет другой, такой же.