|
Я и в самом деле готов был ему врезать, но тут он извлек из кобуры свой полицейский специальный тридцать восьмого калибра. - Ну-ка веди себя прилично, - сказал он, улыбаясь, и подмигнул Бартеру. И Бартер тоже улыбнулся и подмигнул ему в ответ.
IX
В маленьких городах обычно тюрем не бывает. В Салливанс Корнерс она была. Когда Фред втолкнул меня в камеру, там уже находился какой-то забулдыга, он спал с открытым ртом. Дверь с лязгом захлопнулась. Забулдыга проснулся, сел в койке и уставился на меня, очумело моргая. - Тебя за что? - спросил он. - Ни за что. Спи дальше. - А, так ты святой?… - Да. Спи, тебе говорят. - С тобой как с человеком… - Я зарубил жену и четырнадцать детей. - Иди ты? вытаращился на меня забулдыга. - Небось пилила тебя днем и ночью? - У неё был роман с полицейской овчаркой. Забулдыга продолжал глядеть на меня озадаченно. - Овчарки вообще подлые твари, - наконец сказал он. - Не то, что колли. Эге, уже утро! - Да, - сказал я, - пора баиньки. - Если хочешь, я могу уступить тебе место внизу. - Не хочу, сказал я, взялся за край двухъярусной койки и взобрался наверх. - Мало кто любит спать наверху, - сказал забулдыга. - Нет, я обязательно должен тебе уступить. Подумать только, навалил кучу трупов - и собирается дрыхнуть. - Мне нужно набраться сил, - сказал я. - Зачем? - Рано или поздно меня отсюда выпустят, и тогда… - Я не закончил. Забулдыга долго молчал. Через зарешеченное окошко светило утреннее солнце. Я уже начал задремывать, когда он спросил: - Почему ты выбрал именно топор? - Что? - Почему ты решил сделать это топором? - Потому что Фред отобрал у меня револьверы, - пробормотал я и отключился.
Я не вижу снов. Психиатры утверждают, что сны снятся нам еженощно, но мы, дескать, забываем их в тот же миг, когда просыпаемся. Ладно, может, я и вижу сны, может, я их тут же и забываю, но когда в лесу падает дерево и никто этого не видит, можно ли утверждать, что дерево падает? Нет, я не вижу снов. Я просто сплю, а потом просыпаюсь. Встаю, завтракаю по-шустрому и иду на работу. Если у меня выходной, я с чувством, с толком, расстановкой выпиваю чашечку кофе, а потом читаю газету, или звоню Анне, или слушаю пластинки. Вот такой незамысловатый образ жизни я веду по выходным дням. Также считаю нелишним заметить, что засыпаю и просыпаюсь я всегда в одной и той же комнате. У меня хорошая комната. По обоям плывут парусные корабли. Иногда, правда, я испытываю приступы морской болезни - до того они мне надоели, но такое редко случается. Опять же зимой в трубах парового отопления вечно что-то лязгает, но я убеждаю себя: лязгает, значит, всё в порядке, значит, отопительная система работает. Функционирует, так сказать. Нет, в общем и целом я своей комнатой доволен. Я спал, как обычно, без каких бы то ни было сновидений, но, проснувшись, не увидел на стене привычный парусный флот и поэтому долго и тупо пялился в потолок, прежде чем вспомнил, где нахожусь. В тюрьме, вот ведь как дело обернулось. Посмотрел на часы - половина второго. - Ну ты и спать, - услышал я голос и повернул голову. Напротив меня сидел на скамейке субъект в грязных джинсах и не менее грязной футболке. Нос фиолетовый, глаза красные, а не брился он, похоже, со времен Войны за независимость. - Доброе утро, - сказал я. - Добрый день, - уточнил мой сосед по камере. - Как насчет завтрака? - спросил я. - Ты его проспал. - А ленч скоро? - Ты проспал всё на свете. - От губернатора уже приходили извиняться? - Чего?… - Шучу. - Я свесил ноги с койки. - Кто заведует этим исправительным заведением? - Техасец Плэнетт. |
