– Звучит заманчиво, – сказал я. – Вопрос в том, какая работа.

– Я хочу, чтобы вы охраняли меня.

– От кого?

– Вы знаете от кого.

– Так не пойдет, – заявил я. – Это не деловой разговор. В деловом разговоре не должно быть неясностей. Что‑то я знаю, чего‑то не знаю. И кончится это тем, что мы будем охранять вас от какого‑нибудь совершенно постороннего человека.

– Вы прекрасно знаете, от кого мне нужна охрана, – повторил Мамаев с нотками раздражения. – От Калмыкова.

– Вы уверены, что Калмыков хочет вас убить?

– Да, черт возьми, уверен! Подписываетесь?

– Нет.

– Скажите свою цену.

– Дело не в цене. Мы никогда не беремся за работу, которую не сможем выполнить. Эту работу мы не сможем выполнить. Если он решил вас убить, он убьет.

На жестком грубом лице Мамаева появилась презрительная усмешка.

– Не нужно меня запугивать, – угрюмо посоветовал он. – Я не пугливый.

– Господин Мамаев, я вижу вас первый раз в жизни. С какой стати мне вас запугивать? Я сказал только то, что сказал. Если Калмыков решил вас убить, можете принимать соболезнования. Мы не сможем ему помешать.

– Сможете.

– Для этого есть только один способ.

– О нем я и говорю. Найти его и убрать.

– Вы обратились не по адресу. Мы наемники. Может быть. Но не убийцы. Извините, господин Мамаев, мне нужно идти. Меня ждут мои работяги.

– Ладно. Только найти. И сообщить мне.

– А вы пошлете убийц? На вашем месте я не стал бы этого делать.

– Почему?

– Неужели не поняли? Я же вам сказал. В Мурманске мы не делали ничего. Любовались природой. Там уже осень. Очень красивая. Мой друг даже сочинил на эту тему нечто в японском стиле. «Уличного музыканта осыпает золотыми червонцами осень». Нет, не осыпает. Одаряет. Да, одаряет.

– Вы хотите сказать, что эти четыре трупа в озере...

– «Он богат уже, скоро зима», – закончил я поэтический экспромт Артиста и встал.

– Не спешите, Сергей Сергеевич. Сядьте. У нас серьезный разговор. Он еще не закончен. Меня вы убедили, что к четырем трупам в озере не имеете отношения. Но в Мурманске есть человек, который вряд ли поверит этому. Вы догадываетесь, о каком человеке я говорю?

– Меня это не интересует.

– Напрасно. Это некто Грек. Тамошний авторитет. Он поклялся страшной воровской клятвой, что найдет вас и разберется конкретно. Сейчас он наводит справки о четырех москвичах, которые были в районе ИТК‑6 пятнадцатого сентября.

– Вы не любите, когда вас запугивают, – заметил я. – А я не люблю, когда мне угрожают.

– Это не угроза, Сергей Сергеевич. Это информация. Я поделился ею с вами совершенно бескорыстно. Взамен прошу лишь совета. Я в трудной ситуации. Я был не вполне в этом уверен. Сейчас уверен. Как, по‑вашему, мне следует поступить?

– Обратитесь в милицию.

– С чем? Меня никто не преследует. Угроз я не получал.

– Тогда свяжитесь с Калмыковым и отговорите его.

– Он исполнитель.

– Найдите заказчика. Пусть отменит контракт.

– Он не отменит.

– Значит, вы его знаете?

– Вы его тоже знаете. Это тот человек, который послал вас в Мурманск.

– Тогда пишите завещание.

Мой совет Мамаеву не понравился. Я был уверен, что он сейчас встанет и уйдет, не прощаясь.