– Ты блефуешь, – сказал он, но при этом в голосе его было больше уверенности, чем он на самом деле чувствовал.

Она безмятежно покачала головой.

– Мне нет никакой необходимости блефовать. Я могла привести твою взрывчатку в негодность в любой момент.

– Но ты не сделала этого? – нахмурившись, сказал он.

– Нет, Айсберг, не сделала. – Она посмотрела на него долгим, пристальным взглядом. – Ты ведь приготовился умереть сегодня, не так ли?

– Да.

– Я тоже, – ответила она. – Наши смерти, как и наши жизни, тесно переплелись. – Она помолчала и добавила: – Но сперва я хотела бы поговорить с тобой.

Он выглядел удивленным.

– О чем нам с тобой говорить?

– О, о многих вещах, – ответила она. – Это так странно: я испытываю к тебе чувство ненависти, но в то же время чувствую, что ближе к тебе, чем к кому‑либо другому из живущих. И ты единственный никогда не лгал мне. – Она продолжила после паузы: – Угрозы нападения больше нет. У нас теперь сколько угодно времени на разговоры, – тут Пенелопа иронично улыбнулась, – вся оставшаяся жизнь. И у меня есть к тебе несколько вопросов.

– Какие вопросы? – подозрительно спросил он.

– Самые простые.

– Ладно. Давай спрашивай.

– Почему все живое сторонится меня? Не только люди, но и животные. – Она запнулась и выдавила из себя: – Даже щенки.

Айсберг был застигнут врасплох. Это был не тот вопрос, которого он ожидал. Наконец Айсберг ответил:

– Потому, что ты не такая, как все, – сказал он. – Потому, что ты больше не человек.

– Среди людей встречаются хромые и старые, слабоумные и с врожденными уродствами, – сказала Пенелопа. – Но все они живут со своими семьями. Почему из всех сыновей и дочерей вашей расы я одна была изгнана?

– Потому, что никто из неудачников, к которым ты себя причисляешь, не обладает могуществом, дающим возможность по своей прихоти уничтожать целые планеты. Ты же не только обладаешь могуществом, но и постоянно его применяешь.

– Только для того, чтобы защитить себя. – Она помолчала. – Тебе известно, что ни один человек не рискнул дотронуться до меня с того дня, как Мышка умерла почти двадцать лет назад?

– Нет, – сказал Айсберг. – Я не знал этого.

– Котята шипят, а щенки прячутся, – продолжала она. – Птицы улетают прочь. Даже пресмыкающиеся в моем саду уползают, скрываясь в норах, когда я появляюсь.

– У меня нет лучшего ответа, – сказал Айсберг, испытывая неловкость. До его ушей доносился звук двигателя работавшего где‑то неподалеку трактора. – У тебя есть еще вопросы?

– Ты ненавидел меня с первой минуты нашей встречи, – сказала она. – Почему? Что такого я тебе сделала?

– Пенелопа, я вовсе не ненавижу тебя, – ответил он. – Невозможно ненавидеть всплеск радиации, угрожающий твоему кораблю, или метеоритный поток, падающий на твою планету. Если ты один в джунглях, то не ненавидишь хищников, подкрадывающихся к тебе среди ночи. Ничто из вышеперечисленного не является ни хорошим, ни плохим. Они всего лишь сила природы, и если хочешь выжить, ее надо преодолеть. – Помолчав, он добавил: – У меня к тебе нет ни капли ненависти. Я не таю на тебя зла. Я обвиняю тебя только в одном – в смерти Мышки.

– Она не оправдала мое доверие.

– Ты была ребенком, – ответил он. – Ты не понимала тонкостей.