|
Она чудесно пахла. Коралловая чаша ее губ распространяла слабый аромат. И Серж вдыхал его, прижимая Альбину к сердцу. -- О,-- сказала она смеясь,-- мне нисколько не больно. Ты можешь еще сильнее обнять меня. Сержа привел в восторг ее смех, напоминавший звонкую трель птицы. -- Это ты так поешь!-- вскричал он.-- Никогда я не слыхал такого нежного пения... Ты -- моя радость! Она смеялась все звонче, с жемчужными переливами нежных тонов флейты, очень высоких и сопровождаемых другими, более медленными и торжественными. То был какой-то бесконечный смех, в котором гортанный рокот переходил в звучную, победную музыку, славившую пробуждение чувственности. Все смеялось в этом смехе женщины, рождавшейся для красоты и любви: розы, пахучий лес, весь Параду! До сих пор этому огромному саду недоставало очарования красивого голоса, который сумел бы передать живую радость всех этих деревьев, вод, солнца. И теперь огромный парк получил, наконец, этот дар волшебного смеха. -- Сколько тебе лет? -- спросила Альбина, оборвав свой певучий смех на высокой, трепещущей ноте. -- Скоро двадцать шесть,-- ответил Серж. Она удивилась. Как? Ему уже двадцать шесть лет? И он сам удивился, что так легко ответил на вопрос. Ведь Сержу казалось, что ему не минуло еще и года, дня, часа. -- А тебе сколько лет? -- спросил он в свою очередь. -- Мне шестнадцать. И своим вибрирующим голосом она еще раз повторила, пропела, сколько ей лет. Альбине было смешно, что ей шестнадцать лет, и она смеялась тоненьким, журчащим, как струйка воды, смехом, в котором был какой-то трепетный ритм. Серж разглядывал ее близко-близко, дивясь, что смех может так жить и так заставлять сиять ее детское личико. Он едва узнавал теперь это лицо с ямочками на щеках, с раскрывшимися губами, сквозь которые виднелся влажный розовый язычок, с глазами, походившими на клочки синего неба, озаренного восходом солнца. И когда она повернулась, положив к нему на плечо свой дрожащий от смеха подбородок, ему стало еще теплее. Он протянул руку и машинально провел пальцами по ее затылку. _ Чего ты хочешь? -- спросила она. И, сообразив, воскликнула: -- Ты ищешь мой гребень? Дать тебе гребень? И она протянула ему свой гребень; при этом ее золотые косы рассыпались. Сержу показалось, что развернулся тяжелый отрез парчи. Волосы одели ее до поясницы. Пряди, упавшие на грудь, довершили царственный наряд девушки. При виде внезапного пламени этих волос Серж испустил легкий крик. И стал целовать каждую прядь, обжигая себе губы об эти лучи заходящего солнца. Теперь Альбина вознаграждала себя после долгого утомительного молчания. Она без умолку болтала, расспрашивала его: -- Ах, как ты меня мучил! Я стала для тебя ничем. |
