|
Священник надвинул шляпу на лоб, чтобы избежать горячих прикосновений ветра; он старался спокойно продолжать чтение; ряса позади него подымала облако пыли, катившееся вдоль дороги. -- Здравствуйте, господин кюре,-- приветствовал его проходивший мимо крестьянин. Стук заступов, слышавшийся с ближних участков, вновь вывел аббата Муре из сосредоточенного настроения. Он по- вернул голову и заметил среди виноградников несколько высоких жилистых стариков; они ему поклонились. Жители Арто среди бела дня прелюбодействовали с землею, как выражался брат Арканжиа. Из-за кустарника появлялись потные лица; медленно распрямлялись, переводя дыхание, люди -- вся эта горячая оплодотворяющая сила, мимо которой он проходил спокойной поступью, ничего не замечая в своей невинности. Плоть его нисколько не смущалась картиной этого великого труда, исполненного страсти, которой дышало сверкающее утро. -- Эй, Ворио, людей кусать не годится! -- весело крикнул чей-то сильный голос. Оглушительно лаявшая собака умолкла. Аббат Муре поднял голову. -- А, Фортюне, это вы! -- сказал он, подходя к краю поля, где работал молодой крестьянин.-- Я как раз хотел с вами поговорить. Фортюне был одних лет с аббатом. То был высокий, наглый с виду малый с уже огрубевшей кожей. Он расчищал участок каменистой пустоши. -- О чем это, господин кюре? -- спросил он. -- О том, что произошло между Розали и вами,--отвечал священник. Фортюне расхохотался. Должно быть, ему показалось забавным, что кюре занимают подобные вещи. -- Ну и что? -- пробормотал он.-- Ведь она же сама хотела. Я ее не принуждал... Тем хуже, коли дядюшка Бамбус не отдает ее за меня! Вы сами видели, его собака норовила меня сейчас укусить. Он ее на меня науськивает. Аббат Муре собирался что-то сказать, но тут старик крестьянин, по прозвищу Брише, не замеченный им раньше, вышел из-за куста, в тени которого полдничал с женою. Это был маленький, высохший человек смиренного вида. -- Вам теперь наврут с три короба, господин кюре!--закричал он.-- Малый не прочь жениться на Розали... Люди они молодые, гуляли вместе; ничьей вины тут нет. А сколько других поступали так же и оттого не хуже жили... За нами дело не станет. Надо с Бамбусом говорить. Он презирает нас, потому что богат. -- Да, мы для него слишком бедны,-- стонущим голосом произнесла старуха Брише, высокая плаксивая женщина. Она тоже встала. -- У нас только и есть, что этот клочок земли, куда сам черт, должно быть, камней напихал... Хлеба от него не жди... Кабы не вы, господин кюре, совсем бы ноги протянули. Тетка Брише была единственной на селе богомолкой. Всякий раз, причастившись, она бродила вокруг приходского дома, зная, что у Тэзы для нее всегда были припасены два еще тепленьких хлебца. А иной раз она даже получала в подарок от Дезире кролика или курицу. |
