|
. Что-то вы слишком уж веселы сегодня. Тогда монах затянул "полунощницу". Аббат Муре пересел к окну. Казалось, он не видел и не слышал происходившего вокруг него. За обедом он ел, как всегда, и даже находил в себе силы отвечать Дезире, пристававшей к нему с вопросами. Но теперь окончательно изнемог. Яростная, непрестанная битва с самим собою подточила и сломила его. Теперь у него не хватало даже духа подняться и пройти к себе в комнату. К тому же он боялся, что если повернет лицо к свету, то все увидят, что он не может сдержать слез. Он приложил лоб к стеклу и глядел в ночной мрак, постепенно засыпая и впадая в тяжелое оцепенение, походившее на кошмар. Брат Арканжиа, все еще распевавший свои псалмы, подмигнул Тэзе и кивнул на заснувшего священника. -- Что такое?-- спросила она. Монах подчеркнуто повторил то же движение. -- Эге, да так вы шею себе свихнете!-- сказала служанка.-- Говорите же, я пойму... Постойте, король! Отлично, бью вашу даму! Монах отложил на минуту карты, склонился над столом и громко шепнул ей в лицо: -- Мерзавка приходила. -- Знаю,--ответила Тэза.--Я видела, как она с барышней прошла во двор. Он грозно взглянул на нее и погрозил кулаком. -- Вы ее видели, вы ее впустили! Надо было позвать меня,-- мы бы ее подвесили за ноги к гвоздю, у вас на кухне. Но тут Тэза взорвалась. Впрочем, опасаясь разбудить аббата Муре, она сдерживала голос. -- Вот еще,-- пробурчала она,-- какой вы добрый! Суньтесь-ка только, повесьте кого у меня на кухне!.. Понятно, я ее видела. И даже повернулась спиной, когда она пошла в церковь к господину кюре, после урока катехизиса. Они могли делать там все, что хотели. Меня это не касается! Мне за своим делом надо смотреть, у меня фасоль на огне стояла... Я терпеть не могу этой девчонки. Но коли от нее зависит здоровье господина кюре... Она может приходить сюда и днем, и ночью, когда захочет. Если они пожелают, я запру их вместе. -- Если вы это сделаете, Тэза,-- прохрипел монах с холодной яростью,-- я вас задушу. Она засмеялась и сама заговорила с монахом на "ты". -- Не говори глупостей, милок!.. Бабы тебе заказаны, как ослу "Отче наш". Попробуй-ка до меня дотронуться, увидишь что, я с тобой сделаю... Ну, хватит дурака валять, кончим партию. Ага, вот и еще король. Но монах, держа карту на весу, продолжал ворчать: -- Черт знает, какой дорогой она прошла: ускользнула все-таки от меня сегодня. Ведь я каждый день караулю возле Параду. Если я еще раз застану их вместе, я уж познакомлю мерзавку с моей кизиловой дубинкой: нарочно для нее срезал... Ну, теперь я буду сторожить и церковь. Монах опустил карту, и Тэза забрала его валета. Затем он опрокинулся на стул и опять захохотал во всю мочь. В этот вечер он не мог по-настоящему сердиться. Он бормотал: -- Нужды нет, что она его видела. |
