– Туннель один, на столько поездов не рассчитан. Говорят, будут уплотнять пассажиров. Пусть попробуют…

    Он щелкнул пальцами по кожаной кобуре с пистолетом.

    – Я уже говорил с охраной. Последний вагон набит взрывчаткой, если что… Мы им устроим уплотнение. За все уже заплачено.

    Залпом выпив, он тяжело помотал головой. Сказал:

    – Скорей бы уж Теплый Край…

    – А там хорошо? – вдруг спросил с верхней полки старший мальчик.

    – Там тепло, – твердо ответил майор. – Там можно выжить.

    Он встал, потянулся было за недопитой бутылкой, но махнул рукой и вышел. Жена тихо сказала вслед.

    – Скотина пьяная… Полпоезда охраны – да еще и в пассажиры пролезли. Вся армия едет греться.

    – Было бы хуже, если бы охраны оказалось меньше, – возразил муж. Выпитая водка принуждала вступиться за майора. – Нас бы выкинули из поезда.

    Он полез на верхнюю полку. Лег, закрыл глаза. Тишина. Ни снега, ни дождя, ни ветра. И поезд словно умер… Он повернулся, глянул на мальчишек. Те сидели вдвоем на соседней полке и молча, сосредоточенно ели что-то из банки. Старший поймал его взгляд, неловко улыбнулся, спросил:

    – Будете?

    Он покачал головой. Есть не хотелось. Ничего не хотелось. Даже в Теплый Край… Он поймал себя на том, что впервые подумал о Теплом Крае без всякой торжественности, просто как о горной долине, где будет тепло даже во время Зимы.

    В купе опять заглянул майор. Он казался пьянее, но говорил твердо:

    – Разобрались наконец… В каждый поезд посадят половину местных. А половина наших останется здесь. Охрана согласилась…

    Майор посмотрел на детей и с ноткой участия спросил:

    – Что будете делать? Отправите детей? Мне поручили разобраться с нашим вагоном. Я пригляжу за ними, если что…

    Муж молчал. А младший мальчик вдруг стал укладывать разбросанные на полке вещи в рюкзачок.

    – Это не наши дети, – твердо сказала жена. – Случайные. И билеты не их.

    – А… – протянул майор. – Тогда проще. В соседнем купе трое своих. Вот визгу будет… – И предупредил: – Через двадцать минут поезд тронется.

    Дети молча одевались.

    – Я выйду гляну, как там… – неуверенно сказал муж.

    Он взял со столика билеты детей и порвал их. Розовые клочки закружились, падая на пол.

    – Розовый снег, – неожиданно изрек майор. Схватился за косяк и вышел в коридор. Там уже суетились автоматчики, сортируя пассажиров.

    – Я выйду, – повторил муж и натянул куртку.

    – Не донкихотствуй, – спокойно сказала жена. – Их пристроят. Красный Крест, церковь. Говорят, здесь тоже можно выжить. Главное – прокормиться, а морозы будут слабыми.

    Он не ответил. Пошел вслед за словно не замечающими его детьми, увертываясь от снующих по коридору людей.

    Снаружи было холодно. Лужи на перронах затягивала ледяная корка.