– Едва, – произнёс он одно‑единственное слово. Уиллис что‑то пробормотал вместо ответа. За их спинами все были пристёгнуты к полу. Райан сделал это с самого начала и держался мёртвой хваткой за турель пулемёта, словно надеясь таким образом на спасение. Через открытую дверцу он глядел наружу, фактически в пустоту. Там виднелась только серая мгла, рассекаемая иногда вспышками молний.
Вертолёт бросало вверх и вниз, швыряло подобно детскому бумажному змею, кувыркающемуся в потоках воздуха, хотя он в отличие от змея весил сорок тысяч фунтов. Однако здесь Райан был бессилен. Его судьба находилась в руках других людей, и его знания, его опыт не имели ни малейшего значения. Даже после приступа рвоты ему не стало лучше, хотя и он, и все остальные уже не могли удержаться от этого. Ему просто хотелось, чтобы всё кончилось как можно быстрее, и лишь рассудок говорил, что совсем не безразлично, каким будет конец.
Рывки и броски продолжались, однако по мере проникновения вертолёта внутрь урагана направление ветра менялось. Он дул с северо‑востока, но быстро переходил по направлению против часовой стрелки и скоро был с левой стороны вертолёта. Это увеличивало скорость полёта. При воздушной скорости в сто пятьдесят узлов они набрали теперь скорость по отношению к земной поверхности в сто девяносто и продолжали ускоряться.
– Это будет чудесно для экономии топлива, – заметил Джоунс.
– Пятьдесят миль, – ответил Уиллис.
– «Босс», это «Коготь», как слышите?
– Слышу вас хорошо, мы сейчас на расстоянии в пять‑ноль миль от запасной площадки. Полет несколько тряский...
Да уж, тряский, врёт и не краснеет, подумала капитан Монтань. Её самолёт, который находился за сотню миль в заметно более спокойных погодных условиях, и то изрядно трепало.
– А в остальном у нас все в порядке, – сообщил Джоунс. – Если нам не удастся совершить посадку, думаю, можно попытаться воспользоваться ветром недалеко от центра урагана, набрать скорость, вылететь с другой стороны и направиться к берегу Панамы.
В ветровое стекло ударил поток воды, и полковник нахмурился. Одновременно вода попала в двигатели.
– Аварийное выключение! Двигатель номер два остановился!
– Включите его, – произнёс Джоунс, стараясь сохранять спокойствие. Он опустил нос вертолёта и набрал скорость за счёт высоты, стараясь побыстрее выйти из зоны особенно плохой погоды. Такое тоже должно быть явлением местного характера. Должно быть...
– Делаю все, что в моих силах, – прохрипел Уиллис.
– Теряю мощность в номере первом, – произнёс Джоунс. Он повернул до предела ручку дроссельного клапана и сумел отчасти восстановить мощность.
Теперь его двухмоторный вертолёт летел на одном двигателе, способном развить лишь восемьдесят процентов номинальной мощности. – Постарайтесь включить номер второй, капитан. Сейчас мы снижаемся со скоростью сто футов в минуту.
– Работаю, – повторил Уиллис.
Дождь чуть ослаб, двигатель номер два включился, но развивал только сорок процентов номинальной мощности.
– Думаю; потеря давления Р стала больше. Дело – труба, полковник. Осталось сорок миль. Теперь у нас нет иного выхода, как совершить посадку на запасной площадке.
– По крайней мере, у нас есть выбор. Я так и не научился плавать как следует. – Пи‑Джи чувствовал, что у него вспотели руки. Даже внутри сшитых специально для него перчаток они скользили. Наступило время оповестить всех находящихся на борту.
– Говорит командир, – раздался по внутренней связи голос полковника Джоунса. – Мы в пятнадцати минутах от площадки. До посадки один‑пять минут.
* * *
Райли подобрал группу из десяти опытных матросов со страховочными тросами вокруг пояса, старшина лично проверил каждый узел и каждую застёжку. |