– Наш, – поправил брат. – Я в доле.

– Конечно, конечно, – успокоил его старший. – Но товар у меня, и я хочу, чтобы ко мне относились серьезно. Самое важное – надежный канал выезда, мне не так‑то легко выбраться за границу.

Алексея волновало другое.

– Почему только два миллиона? «Эх, мальчишка!»

– Будь я частным агентством Пинкертона в Нью‑Йорке, я бы проставил постраничную цену и сорвал с них миллионов двести пятьдесят. А будь я разведкой Израиля, я бы блоку НАТО – по старой дружбе – выставил бюджетный счет на два миллиарда семьсот одиннадцать миллионов долларов по фиксированному золотому курсу. Но я всего лишь нищий полковник из нищей страны, и мне больше не дадут.

Глаза Алексея сузились.

– Не щурь глаза, – предупредил его старший. – Когда ты в детстве начинал щуриться, я тебе сразу давал в лоб, пока ты не успел кинуться в драку первым. Я тебя помню, задиру.

Младший рассмеялся:

– Не советую: пока ты долбил по клавиатуре, я не пропускал занятий по «рукопашке». Здесь это бывает необходимо. Так что давай жить дружно, а то... – последовало два резких выпада, демонстрирующих боевое искусство младшего брата.

– Стоп, – поднял руки старший, – лучше будем играть в «магазин»: продайте товару на шестьсот шестьдесят шесть тысяч долларов, такова, кажется, твоя доля?

– И шесть в периоде, – подтвердил Алексей. – Не божеская какая‑то цифра получилась – число зверя. Давай добавим процент из суеверия?

– Отнимем, – сделал встречное предложение старший брат.

– Оставим, – рассмеялся Алексей, но глаза его были все такими же холодными.

Когда последние распечатки были сделаны, Виталий вынул дискету из гнезда и спрятал ее в карман.

– Дай мне дискетку, – протянул руку Алексей. – Давай‑давай.

– Зачем? Все, что на ней было, я распечатал. Может быть, ты думаешь, что на ней все сто пятьдесят мегабайт? Та дискета совсем другая, она к «зипу», а не к дисководу. Лишних копий быть не должно.

– Не читай мне курс молодого бойца, а дай на всякий случай дискету.

Виталий протянул дискету:

– Хорошо. Только думай, что делаешь. Помни свое «число зверя».

* * *

Они прощались в душном буфете аэропорта. Десятилетняя дочка Алексея, которая улетала вместе с дядей в Москву, ела импортное мороженое – красивое и с вязким химическим вкусом. С ней никак не удавалось завязать разговор, она думала о чем‑то своем, замкнувшись после первой в ее жизни смерти.

Алексей опять заказал сто граммов – «стремянных» – и теперь глядел на брата слегка осоловевшими глазами. Виталий обильно потел и все подливал себе минеральную воду из двухлитровой пластиковой бутылки. Вода с каждой минутой становилась все теплее и противнее. Алексей заговорил, уставившись в пространство:

– На перевале Талдык мы остановились сменить колесо, рассчитывая догнать колонну минут через пятнадцать. Нас было трое в машине: сержант‑водитель, полевой капитан и я. Мы корячились на холоде – была зима, – когда на перевал вьшетел на полной скорости джип «чероки». Он пер в гору, как по шоссе. Позади на станине – крупнокалиберный спаренный пулемет. Разнести нас таким в клочки – дело одной секунды. В машине четверо, все таджики. Нас положили на землю и допросили. Они выяснили, что наша колонна идет впереди. Затем главный из них поднял меня и спросил: «Это тебя я видел в доме Довлата?» И я мгновенно вспомнил его в костюме‑тройке и назвал по имени: «Да, Вазим».