— Я люблю тебя.

Это ад! Это какой-то невыносимый персональный ад! Помутнело в голове. Он смотрел на свое отражение в стекле бара и видел кого-то другого. Он совсем не знал этого человека с бокалом в руках и мертвым взглядом. Отключил вызов и аккуратно положил сотовый на стол, продолжая смотреть на свое отражение и наливая себе еще бокал.

Сзади подошла Лариска и обняла, прижимаясь к его спине горячим телом.

— Я наврала. Не спала с Серым. Он наркоту брал. Я привозила ему иногда.

— Знаю, что наврала, — вместо «да по хрен мне, с кем ты спала, с кем переспишь и даже если сдохнешь, тоже по хрен», все еще глядя на них обоих через стекло и слыша, как пульс рвется в висках. Едкое желание выгнать эту сучку и забыть обо всем… Увезти Оксану и всё. Вместе. Вдвоем… А потом снова голос Вани и жестокое понимание, что это может повториться. Не раз, не два. Он как атомный реактор распространяет радиацию, уничтожая вокруг себя всё живое.

— Когда к отцу поедем? — трется об него голым телом Лариса и спину покусывает.

— Отымею тебя еще пару раз, и поедем, — глухо, незнакомым голосом, словно это кто-то другой разговаривает.

— Ненасытный такой… Чего напиваешься? Случилось что-то?

— Захотелось. Разве не повод?

Она его член пальцами сжимает в попытках возбудить, а он все еще смотрит сам себе в глаза и понимает, что через какие-то считанные минуты будет смотреть в глаза Оксане, которая приняла именно то решение, которого он так жаждал еще сутки назад, а теперь он будет ее бить. Безжалостно и жестоко. Убивать их обоих, их любовь, чтоб она дальше без него… и без сожалений. Чтоб ненавидела и проклинала. Ей так будет легче. Не сейчас. Потом. Со временем. Она и так возненавидит, когда поймет, что с детьми случилось.

— Не отымеешь. Ты меня не хочешь, — обиженно пробормотала Лариска, но рук не разжала. Руслан даже не отреагировал, отпил из бокала и медленно выдохнул.

— Сигареты мои принеси.

— Я тебе не прислуга, — наконец-то разжала руки.

— А кто говорил, что сапоги мои вылизывать будет? Давай, пока принеси сигареты, а лизать и сосать позже будешь. Я курить хочу.

«И сдохнуть… Но не сегодня и даже не завтра».

* * *

Я не смогла уснуть. Всю ночь на подоконнике сидела и на ночной город смотрела, пока рассвет не занялся за домами. Бывают разные рассветы, а этот холодный. И не потому что на улице осень, а потому что встречать рассветы одной холодно. Без него все рассветы ужасно холодные, мертвые, не греют, даже если светит солнце.

Маме звонила, она обрадовала, что они на курорт с детьми собираются — Руслан организовал поездку, чтоб отдохнули, пока они с Оксаной здесь с делами со всеми разберутся. Дети спят пока, а она сумки собирает. Я попросила Ваню разбудить, чтоб хоть голос услышать, но мама сказала, что он допоздна в планшете играл и теперь отсыпается, но она обязательно перезвонит и даст ему трубку. Предупредила, что связь может быть плохая пару дней, чтоб я не переживала. Легкий укол беспокойства, и я тут же отогнала прочь мрачные мысли — дети в Валенсии, и никто лучше моей мамы за ними не присмотрит. Значит, это время разбираться в нашей с Русланом жизни. Мы стоим на распутье, и я до безумия боюсь выбрать не тот путь.

Меня не покидало ощущение, что я что-то упускаю. Неправильно все. Я совершаю какую-то чудовищную ошибку. Иногда бывает — вспоминаешь по секундам события и вдруг начинаешь видеть картину иначе. Не так, как увидел вначале. Смотрела, как машины ездят внизу, как сменяется моя охрана, как какая-то парочка возвращается домой и страстно целуется у подъезда. Перед глазами картинка, как мы с Русланом до одури целовались когда-то возле его мотоцикла, и как от счастья колени подгибались.