Дарья даже не заметила, как включила звук. Из динамиков раздалось хриплое, полное звериной ярости, рычание. Виктор дёрнул головой, вырвав из шеи кусок плоти и разорвав артерию. Из раны брызнул фонтан крови.

Константин и второй здоровяк опомнились, бросились на помощь. Виктор отпрыгнул от своей жертвы, его челюсти ходили ходуном, с чавканьем пережёвывая мясо, перекошенное лицо блестело от крови. Он даже не пытался обороняться и прикрываться руками, когда на него посыпались мощные удары.

Пострадавший парень пятился к столу, прижимая ладони к ужасной ране на шее и жадно хватая ртом воздух. Константин прервал избиение, поспешил к парню и через мгновение они скрылись в слепой зоне.

Дарья вскочила со стула – усталости, как ни бывало - и выбежала из комнаты. Она думала только об одном: лишь бы второй здоровяк не забил Виктора до смерти! Ещё рано, рано! На лестнице споткнулась, скатилась кубарем на первый этаж, расшибив локоть, колени, ягодицы. Но на боль было плевать - нужно спешить! Поднялась и, с полустоном-полукриком, помчалась по коридору.

Запыхавшись, она влетела в камеру пыток, увидела, как пунцовый от злости здоровяк, наносил удары кулаком по лицу Виктора.

- Хва-атит! – заорала Дарья срывающимся голосом.

Парень продолжал избиение. Она бросилась к нему, пихнула ладонями в плечо.

- Хватит, слышишь? Хватит!

Он застыл с занесённой для очередного удара рукой, повернул голову и поглядел на Дарью с яростью.

- Не убивай его! Нельзя! Ещё рано! - быстро заговорила она, вцепившись в его запястье. - Смерть освободит его, а он должен страдать!

- Оставь ублюдка, Кирилл! - отдал чёткий приказ Константин.

Он стоял на коленях возле умирающего товарища, которому уже ничего не могло помочь, из разорванной артерии вытекло слишком много крови. Жить парню оставалось считанные секунды.

Кирилл поднялся.

- Спасибо, - промямлила Дарья.

Лицо Виктора выглядело как сплошное кровавое месиво. Невероятно, но он улыбался, разбитые губы кривились. Один глаз полностью заплыл, а другой, красный от лопнувших сосудов, как-то насмешливо таращился.

Дарья, прямо по растекающейся по полу луже крови, подошла к умирающему и застала его последний порывистый вздох. Константин выждал с минуту, а потом ладонью прикрыл веки парня.

- Моя вина, - тихо произнёс он. - Чёрт бы меня побрал...

Раздался хриплый булькающий смех, который сменился протяжным воем. Виктор, тщетно пытаясь приподняться на локтях, ликовал. Его едва ли не волчий вой походил на победоносный клич.

Дарья поглядела на зверя с мистическим страхом: откуда он черпает силы? Невозможно!

Вой сменился смехом, затем, опять воем. На клочковатую бороду Виктора стекала пенистая кровавая слюна, красный глаз в тёмной глазнице таращился в потолок.

Кирилл нервно топтался возле стены, уставившись с презрением на Виктора. Здоровяк с трудом удерживал себя от того, чтобы не подойти и не двинуть в рожу ублюдку ещё разок. А лучше, много, много раз.

Константин поднялся, стряхнул с ладоней кровь, постоял немного, глядя в лицо мёртвого товарища, после чего подошёл и поднял с пола тесак. Его лицо ничего не выражало, в движениях была противоестественная меланхоличность. Глядя словно бы в никуда, он проследовал к Виктору, наклонился, с ужасающей обыденностью занёс над головой тесак и одним ударом отрубил узнику кисть руки.

Кирилл одобрительно кивнул, а Дарья открыла рот от изумления, её поразила безэмоциональность, с которой Константин всё это сделал. Совсем как робот.

Дикий вопль заполнил камеру пыток, в нём смешались и ярость, и боль. Виктор извивался на полу, сучил ногами. Кровь из раны лилась ему на грудь.

Дарья пришла в себя.