Он елозил её раздавленное эго по стенке не спеша, методично, с ощутимым удовольствием наблюдая, как размазываются кровь и кишки. Наверное, она заслужила такую месть. Ведь тогда, в 22-ом, она была к нему так же непреклонна и жестока. И всё же она не была к такому готова.

— Рикардо, хватит! — остановила его она, усилием воли собрав себя в кучу. — Я ляпнула, не подумав. И чувствую себя сейчас последней дурой, которой хочется провалиться сквозь днище прямо в океан. Но я просто не понимаю — что ещё, если не твоя протекция, могло стать причиной такого назначения?!

— Очень многое. Твоя судьба связана с судьбой проекта воистину магическими нитями. Дочь женщины, которая создала «Лиама» — того самого таинственного искина, который принёс на Землю весть о новом мире. Достойная ученица великих конструкторов Доминика Купера и Льва Королёва, сыгравшая важную роль в постройке звездолёта. Жертва гонений и преследований наших конкурентов. Молодая, харизматичная, привлекательная. Не нужно быть медиагением, чтобы понять, кто будет лучше смотреться в качестве лица «Пегаса» — ты или унылый брюзга Бриггс.

— О чём ты вообще говоришь? Это ведь не какое-нибудь реалити-шоу!

— В современном мире всё — реалити-шоу, Саша. Я пытался объяснить тебе это уже давно, — ответил он ей поучительно. — Капитан «Пегаса» — прежде всего красивый символ. Нечто такое, что хотят видеть наши поклонники и инвестора на обложке рекламного проспекта. В реальности же ты знаешь намного лучше меня, что звездолётом будет управлять бортовой ИИ под присмотром целой команды высококлассных профессионалов, включая того самого Бриггса, о котором ты столь высокого мнения. Даже если бы пост капитана заняла какая-нибудь пустоголовая поп-дива, не знающая таблицы умножения — ничего страшного не случилось бы. А ты — профи-астронавт, который, вдобавок, получит самую мощную нейросеть, какую можно найти на Земле. Так в чём проблема? Используй знания и умения, которые копила всю жизнь, и исполни своё предназначение. Ведь для тебя в жизни нет и никогда не было ничего важнее.

Его последняя фраза была ещё одним уколом — метким и болезненным. Он так и не простил ей отказа. Не принял её выбора. И она не посмела бы судить его за это — ведь знала, как часто отвергнутая любовь под воздействием боли и обиды превращается в нечто тёмное и злокачественное. Вот только теперь, после посеянных Рейчел сомнений — она уже не была уверена, существовала ли эта любовь когда-нибудь на самом деле.

Не мог ли и их роман с самого начала быть хитрой игрой? Не мог ли он обкрутить её вокруг пальца, как последнюю дуру, а когда она ему надоела — оттолкнуть, да ещё и обставив всё так, будто она сама от него сбежала, незаслуженно причинив боль? Нужно было быть настоящим демоном, чтобы творить с людьми подобное, играть их душами, как куклами вуду. И от мысли о том, что перед ней сейчас истовое зло, которого она столько лет в упор не замечала — Тёрнер побледнела, едва удержавшись, дабы не начать царапать корпус батискафа, чтобы выбраться на поверхность.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки.

— Это решение — окончательно? — переспросила она, пытаясь представить себе лицо Моники Мейер в момент, когда оно утверждалось.

— Да. Состав экспедиции не подлежит пересмотру, если только никто внезапно не выбудет из строя. Как, например, тот «космопех», которого вы едва смогли вытащить живым из Чада. Надеюсь, он будет таким последним. Времени — слишком мало, чтобы подготовить кого-нибудь на замену.

— Судя по тому, что я знаю о наших запасах топлива — времени не так уж мало, — засомневалась она.