Вопрос был риторическим. Знай Али и его родные в деревне, что единственными реальными последствиями размещения рядом с их селом китайской лаборатории были дополнительные доходы местных жителей от продажи домашних продуктов и поделок, а также невинное романтическое приключение смазливой дочки старосты — большинство из них вообще не беспокоило бы, что происходит за стенами этой лаборатории.

«А если бы ты ещё и знал, кем являюсь я сам и многие из моих товарищей?» — задался Сай ещё более очевидным вопросом. Несложно догадаться, что думают о клонах люди, которые охотно верят историям в Интернете о секретных биолабораториях, похищающих людей.

Печальная ирония судьбы, отличающая реальность от драматического эпоса, состоит в том, что путь к праведной цели часто лежит через обман, тогда как для достижения подлых и недостойных целей часто оказывается достаточно правды. Но Сай уже привык к этому парадоксу.

Глава 40: Жизнь взаймы

Космолёт «Тирадентис». По пути к Земле.

16 ноября 2125 года. На Земле — около 11:00 по Гринвичу.

Слова Марии озадачили Сашу. Она несколько раз прокрутила в голове слово «Чад», тщетно ища какие-то ассоциации с Саем.

— Что он там делает? И откуда, чёрт побери, ты знаешь, что он там?

Днём ранее…

Апартаменты «Парадиз».

Сингапур, Юго-Восточная Азия.

15 ноября 2125 года. 05:50 по местному времени

(14 ноября 2125 года, 21:50 по Гринвичу).

Мария Гизу проснулась с глубоким судорожным вдохом, как ныряльщик, едва успевший добраться до поверхности. Ощущение воздуха, свободно проникающего в её лёгкие, казалось несказанным блаженством. Ещё миг назад она была в плену у нескончаемого кошмара. Она долго пыталась убежать от невидимого преследователя, мечась по запутанному лабиринту. Но затем ватные ноги подводили её, и кто-то с неодолимой силой начинал душить её и топить в холодной воде.

«Самозванка!» — звучало в её ушах эхо хриплого шепота, преисполненного ненависти. Перед глазами представало лицо Ренаты Гизу. Это была не та утончённая аристократичная сеньора, которую изображали фотографии и подхалимские портреты в фамильном особняке — со вкусом одетая, излучающая уверенность в себе и в завтрашнем дне. Это было лицо, которое доводилось видеть лишь самой Марии и персоналу психиатрической лечебницы. Ведь даже её родной сын лицезреть эту картину не желал. Спутанные седые волосы, впалые щёки, злобно искривленные дрожащие губы и выпученные глаза, застланные пеленой безумия. Всё её существо излучало такую ненависть, что не оставалось сомнений — если бы не смирительная рубашка и бдительные санитары, она набросилась бы на Марию и с наслаждением душила бы её до тех пор, пока та не испустила бы дух.

Мария не ненавидела Ренату и не желала ей зла. Наоборот, ей было её жаль. Женщина была тяжело психически больна. В этом не возникло бы сомнения ни у одного мало-мальски компетентного психиатра. Была ли она такой много лет назад, когда загремела в лечебницу стараниями своего собственного сына? Мария предпочитала не думать об этом. Проще было думать, что этот вопрос — не на её совести.

Истинная Мария Гизу родилась в 2087-ом с крайне редким врожденным заболеванием дыхательной системы — атипичной формой кистозного фиброза. Врачи, проводящие предродовое обследование родителей и следящие за развитием эмбриона в утробе Ренаты Гизу, не распознали этот коварный дефект. Когда девочка родилась — было уже поздно. Несмотря на богатство её семьи, заболевание не поддавалось полному излечению. Вероятность того, что малышка доживёт хотя бы до подросткового возраста, несмотря на самую квалифицированную врачебную заботу, была невелика. Но об этом неутешительном прогнозе знал лишь один человек в мире — её отец.