«Удержать-то дитя удержит», - про себя подумал я и вспомнил Придатка Чэна шести лет от роду, его отца Придатка Янга в том же возрасте, их предка Придатка Хо Анкора, которого я перевез в Кабир… Вспомнил и те хлопоты, которых стоило мне их обучение. Пока они меня правильно держать научились, не роняя да не спотыкаясь!.. я ведь не канат для падающего, в меня изо всех сил вцепляться нельзя, у Дан Гьенов упор на три пальца…

    -  А-а-а, - расслабленно протянул Махайра.

    -  Чего «а-а-а»?! - обозлился я. - Мы со своими будущими Придатками с самого, почитай, начала возимся, чище Детских Учителей, а не ждем, вроде тебя с Гвенилем, когда нам уже обученного приведут! Вот поэтому…

    Договорить мне не дали. Хлопнула дверь, и грузный Придаток внес в алоу-хона Шешеза Абу-Салима. Их величество огляделись по сторонам, соизволили выбрать дальнюю от входа стену, где и повисли сразу на двух крюках. На двух - это для грациозности висения, над понимать.

    Еще раз прошлись по встрепанному меху бордовые сапоги шагреневой кожи с модными кисточками на голенищах - и дверь закрылась за Придатком Абу-Салима.

    Шешез поворочался, устраиваясь в более наклонном положении, и с интересом глянул на нас.

    -  Что замолчали, гордость Кабира? - весело бросил Шешез со стены, и мне показалось, что веселость ятагана неискренняя. - Опять спорите? Я к вам за советом пришел, а вы все что-то делите…

    -  За советом, как правитель фарр-ла-Кабир, или за советом, как мой вечный соперник в рубке, ятаган Шешез?

    Нет, Гвениль положительно не умел соблюдать никаких приличий! Ему хорошо, он в Кабире в гостях, а не в вассальной зависимости… правда, зависимость моя больше на словах, а Гвен сидит в столице лет на сорок дольше меня, и домом своим давным-давно обзавелся, и семьей обзавестись заодно хотел, да отказали ему, грубияну двуручному…

    -  Как тот и другой сразу, - помрачнев, ответил ятаган.

    -  А в каком важном деле совет требуется? - Махайра слегка шевельнулся и концом клинка успокаивающе тронул Гвениля за массивную крестовину.

    -  Турнир хочу отменить.

    -  Что? - хором вскрикнули мы втроем. - Почему?!

    -  Потому что боюсь, - оборвал нас Шешез.

    Признание его прозвучало сухо и веско, заставив поверить в невозможное: ятаган фарр-ла-Кабир, племянник Фархада иль-Рахша, чего-то боится!

    -  Знаете, небось, что ночью на улице Сом-Рукха произошло? Мне утром донесли; только слухи - они моих гонцов быстрее…

    -  Знаем, - проворчал Гвениль.

    -  Слышали, - отозвался Махайра.

    -  Кто это был? - вместо ответа спросил я, не уточняя, кого имею в виду: убитого или убийцу.

    -  Шамшер Бурхан ан-Имр, из сабель квартала Патайя. А убийца… ну, в общем, под подозрением…

    Он все не мог договорить, и когда наконец решился, то вид у Шешеза был такой, словно он сам себе удивлялся.

    -  Под подозрением - Тусклые.

    Это было равносильно тому, что сказать: «Под подозрением ночной ветер.» Или: «Подозревается призрак Майского Ножа». Или еще что-нибудь в этом же духе…

    По позе Гвениля было хорошо видно, как относится прямолинейный эспадон к такому, мягко говоря, странному заявлению.