Благородная госпожа Ак-Нинчи из рода Чибетей и Волчья Метла успели вернуться с горных плато Малого Хакаса к самому концу турнира - и мало что говорило им увиденное столпотворение.

    Но первыми к Чэну Анкору, истекавшему кровью рядом с наследственным мечом и куском собственной плоти, успели двое. Суровый и строгий дворецкий Анкоров по имени Кос ан-Танья, на перевязи которого взволнованно раскачивался узкий эсток с витой гардой; и один из приближенных эмира Дауда - не то шут, не то советник, не то и первое и второе сразу - которого все знали, как Друдла Муздрого.

    Дворецкий Кос ан-Танья спешно перетягивал искалеченную руку Чэна у самого локтя шнуром от чьих-то ножен, а приземистый шут-советник Друдл все глядел сквозь беснующуюся толпу, пока не опустил в бессильном отчаянии маленький бритвенно-острый ятаган и граненый тупой клинок с одиноким лепестком толстой гарды.

    И на этот раз никому и в голову не пришло засмеяться.

    А когда безумный океан толпы стал постепенно дробиться на капли отдельных личностей, все поняли, приходя в себя и оглядываясь по сторонам, - поздно. Поздно оправдываться, поздно искать виноватых и карать злоумышленников, потому что все виноваты и некого карать.

    Опоздали кабирцы.

    -  Пустите… пустите меня к нему, - тихо прошептал Фальгрим Беловолосый, и скорбно поник гигант-эспадон в его руке.

    Никогда не простит себе Гвениль сегодняшнего проигрыша в рубке…

    ЧАСТЬ II. ЧЕЛОВЕК МЕЧА

    …Воздух умеющий рассечь,

    Красным пламенем горящий меч,

    В грозные дни напряженных сеч

    Удлиняющийся меч.

    Для закалки того меча -

    Так была его сталь горяча -

    Не хватило холодных ручьев,

    Множество пересохло ручьев!

    Бывший во чреве дракона меч,

    Гору способный с размаху рассечь,

    Такой, что кинь в траву его -

    Он траву сумеет зажечь…

    Манас

    Глава 4

    1

    Боль.

    Боль ползет от локтя вниз по предплечью, давящим жаром стекает в кисть и изливается огненным потоком из кончиков онемевших пальцев. Потом боль медленно уходит, посмеиваясь - потому что болеть уже нечему. Нет пальцев, нет кисти, нет части правого предплечья.

    Ничего этого больше нет.

    Все осталось там, на турнирной площадке - и до сих пор у меня в глазах мерцает тот радужный полукруг, которым на мгновение стало лезвие изогнутого двуручного меча. Тогда я еще не успел понять, что произошло - только ощутил, что моя правая рука стала непривычно короткой и непослушной.

    И небо, небо над головой моего соперника… оно слепо качнулось, метнув солнечный диск куда-то в сторону, когда я попробовал найти точку опоры…

    И не смог.

    Боли еще не было - она придет скоро, но не сразу - и вот я с недоумением смотрю то на быстро удаляющегося человека с большим мечом на плече, то на чью-то кисть правой руки, которая почему-то сжимает рукоять моего - моего! - Единорога, валяющегося рядом. Почему мой меч лежит в траве? Почему эти пальцы, вцепившиеся в чужой для них меч, подобно пауку в трепещущую добычу - почему они тоже лежат на траве?

    Почему зеленая трава так быстро становится алой?!.