Деревня, к счастью, оказалась небольшой, а вскоре после того, как ее дома остались позади, с шоссе исчезли машины. Прокативший мимо большегруз взревел двигателем и принялся исчезать, начиная с кабины, точно въехал в делавшее его невидимым облако.

– Все, разлюли моя малина, – сказал Илья и с сожалением оглянулся.

Затосковать им не дала явившаяся с юга стая из пары десятков «собак».

Тут амулеты старого шамана почему-то не сработали или подействовали очень слабо. При виде людей твари радостно залаяли и, разделившись на две группы, бросились в атаку. Пришлось залечь, пустить в ход автоматы, а в критический момент – даже гранаты.

Схватка вышла короткой, далась легко, но после нее Андрей почувствовал такую усталость, словно не один час ворочал мешки с цементом. С земли поднялся с трудом, подумал, что дает о себе знать тревожная, бессонная ночь и что наверняка впереди ждет еще не одна такая…

Через несколько километров шоссе изогнулось крюком, свернуло на восток, и параллельно ему пошла железная дорога. Тут вынуждены были спрятаться в развалинах одного из домов, выжидая, пока мимо не проследует «состав» из огромных черных пузырей.

Он укатил прочь, а они пошли дальше, и вскоре трасса уперлась в другую, идущую с северо-востока на юго-запад. На месте их пересечения обнаружилась громадная пирамида, основание которой утонуло в черных кустах, а вокруг лежали трупы – почерневшие, словно обугленные.

– Э, что-то тут было, елы-палы, – сказал Илья. – Кто-то их чики-пуки, и все дела.

– Как бы нас тоже не чики-пуки, – заметил Андрей.

Пирамиды обычно не подпускали к себе людей, по крайней мере, у Андрея и его спутников не вышло приблизиться ни к одной из них. Эта же, похоже, наоборот, притягивала сохранивших облик и разум гомо сапиенсов, по крайней мере, в первые дни после катастрофы.

Сами путешественники ничего особенного не ощутили, но, возможно, лишь из-за того, что близко подходить не стали.

– Так, а это там кто? – спросила Лиза, когда они обогнули пирамиду и стало видно, что впереди, посреди шоссе, привалившись спиной к заглохшей навеки красной «десятке», кто-то сидит.

– Баба! – удивленно ответил Илья.

Женщина подняла голову, вскочила и побежала навстречу, крича что-то восторженное. Андрей поднял автомат, жестом велел бритоголовому наблюдать за тылом – мало ли что все это означает, а вдобавок у них есть свой персональный преследователь.

– Как я рада! Господи! Счастье какое! – вопила незнакомка.

Было ей лет под сорок, и выглядела она неважно – бледная, волосы встопорщены, одежда порвана и в грязи, а на лбу, на щеках, везде на лице – многочисленные мелкие царапины, словно пробиралась через колючие заросли.

– Стой! – скомандовал Андрей. – Ты кто?

– Но как же… Вы что? – глаза женщины расширились, сообразила, что «калаш» нацелен на нее.

Сделав еще пару шагов, она остановилась.

– Вот теперь говори, – разрешил он. – Только без резких движений.

Лицо женщины отразило обиду, она заморгала, точно собираясь заплакать, и затараторила:

– Разве вы не из армии? Разве не пришли, чтобы нас спасти? У нас там ужас что творится! Нехристь этот свирепствует, кто не погиб, всех в рабство взял и держит впроголодь! Что вообще происходит, что случилось-то?! – Тут голос незнакомки сорвался, и она зарыдала.

Лиза сделала движение вперед, но Андрей придержал ее за рукав.

– Где «у вас»? Что за «нехристь»? – мягко уточнил он.