Она вспомнила, как он лежал рядом с ней, как ее ноги обнимали его обнаженные бедра.

– Вертолет прилетит только через час. Я сказала, чтобы они не появлялись, пока совсем не стемнеет. Если хочешь, я приготовлю кофе.

– Если только ты сама хочешь. Я и так слишком взвинчен. В моей крови сейчас слишком много адреналина.

Он лежал на земле, опершись головой на руку, не сводя глаз с Ронни. Оба молчали.

– Я никогда не была в Хоовер Дэм. Это ведь в Аризоне?

Гейб кивнул:

– Я стараюсь посещать достопримечательности, когда оказываюсь в Штатах и у меня есть время. Последний раз я была в Йозмите, а год назад в Вашингтоне. Ты когда нибудь видел памятник Декларации независимости?

– Конечно.

– Что значит «конечно»? В том то и дело, что мало кто знает этот памятник. Экскурсовод сказал мне, что теперь он не пользуется такой популярностью, как раньше. Я не понимаю, почему. Мне кажется, что все должны увидеть его.

– Кто все?

– Ну, все, – Нетерпеливо ответила она. – Нация.

Он улыбнулся:

– Понятно.

– Американцы даже не знают, что у них есть.

– А ты знаешь?

– Еще бы. Я побывала во многих странах, где даже не слышали о конституции. Поэтому считаю, что нам повезло.

– Твоя речь была такой страстной.

Ронни решила оставить эту реплику без ответа. Они опять замолчали.

– Может быть, ты не будешь так смотреть на меня? – не выдержала Ронни. – У меня такое чувство, будто меня разглядывают под микроскопом.

– Но ты ведь редкий экземпляр, – ответил Гейб, – и мне очень интересно за тобой наблюдать.

– Не понимаю, почему. Я самая обыкновенная. А вот работа у меня действительно очень интересная.

Она потянулась к кожаной сумке, достала камеру и навела объектив на Гейба.

– Освобожденный узник отдыхает, – прошептала она.

– Ради бога, убери эту чертову штуку.

– Ну хорошо. – Она опустила камеру. – Я дождусь вертолета и тогда сфотографирую, как ты улетаешь навстречу закату.

– Навстречу луне, – поправил он.

Вдруг до него дошел смысл сказанного.

– Что ты имеешь в виду? Как ты можешь сфотографировать мой отлет, если сама будешь в вертолете?

– Нет, – сказала Ронни. – Мы расстаемся здесь. Я поеду в Седихан на джипе.

– Черта с два. Ты же сама говорила, что небезопасно добираться до границы на машине.

– Вдвоем с тобой – да.

– Но ты же тоже журналист. Что будет, если тебя остановят на границе?

– Я постараюсь проскользнуть незамеченной. Я – мелкая рыбешка. Их интересует рыбка покрупнее.

– Ты просто знаток местной рыбалки, – язвительно сказал Гейб, – но мне почему то кажется, что на этот раз главным блюдом можешь стать именно ты. А теперь объясни мне вразумительно, почему тебе обязательно нужно ехать одной через пустыню.

Ронни посмотрела на огонь.

– Зачем мне бросать на дороге почти новый джип?

– Я заплачу за этот чертов джип. Если ты сделаешь хоть один шаг в его сторону, я вытащу из него мотор и разбросаю запчасти по всей пустыне.

– Тогда я пойду до границы пешком.

Гейб в изумлении уставился на нее.

– А ведь у тебя хватит ума сделать это. Прошу тебя, Ронни, объясни, почему ты не хочешь лететь со мной в вертолете?

Она ничего не ответила.

– Если ты мне не скажешь, я отправлю вертолет обратно, а сам поеду с тобой.

– Ты не сделаешь этого.

– А ты проверь.

Она сжала кулаки.

– Ты что, хочешь все испортить? Хочешь, чтобы тебя опять отправили за решетку?

– Нет.