И все же он остался тем, кем был рожден. Кшатрием. Владыкой своего клана, потомком Иши Неторопливого и сыном Мастера Лонгвея. Едва ли Тао забыл обо всем, что связывало нас — но долг для него значил уж точно не меньше, чем дружба. И если бы он узнал, с кем судьба его свела…

Да что там — я и сам почти перестал себе доверять. На то, чтобы приструнить четверку грозных обитателей моей головы, ушло немало сил. Я справился — но то, что подселилось к нам в заброшенном храме, оказалось мне не по зубам. Даже лишенный чувствительности к энергии Джаду Мерукан на пути с востока не раз замечал, что я стал куда более злобным и мрачным, чем был раньше. А под конец и вовсе почти перестал со мной разговаривать, несмотря на всю свою жизнерадостность.

Словно вместе с наследием Темного божества я получил что— то еще. Жажду мести ушедшего в небытие клана. Их гордыню и ярость, которая эхом блуждала по развалинам из блестящего черного камня и столетиями копилась, дожидаясь своего нового хозяина. Я забрал все — и разделить могущество и разрушительный гнев мне оказалось не под силу. Темная Джаду была именно тем, чем ее и называл Хариш.

Оружием — совершенным и кровожадным. Всегда готовым к бою и упорно не желающим ржаветь без дела. Сила забытого божества плескалась во мне и искала выход — и что— то подсказывало, что рано или поздно она вырвется на свободу. И обратит в прах всех, кому не посчастливится оказаться рядом.

Дракон на моей руке не только прибавил в длине — изменилась и его морда. Если раньше его пасть приоткрывалась, выпуская длинный красный язык, то теперь нарисованная рептилия грозно скалила зубы, явно намереваясь пустить их в ход, а из ее ноздрей струилось черное пламя.

Вряд ли Тао успел увидеть дракона в новой, гневной ипостаси — но наверняка чувствовал, что со мной творится. Не мог не чувствовать.

— Нам пора собираться, — сухо проговорил он, выглядывая в окно. — Люди отца уже должны ждать нас.

— И не только они. — Я поднялся с подушек. — Когда мы уезжали, здесь было… поспокойнее.

До самого Анцина железная дорога, ведущая из Хулун— Буира, не дотягивалась — нам пришлось добираться до ближайшей станции на повозке. Поселение в паре— тройке десятков миль на запад было немногим крупнее владения Мастера Лонгвея, и едва ли в нем могло бы поместиться больше полутора тысяч человек.

Но поместилось — или вокруг поезда столпились все обитатели разом. Громадная платформа вдруг показалась тесной. Настолько, что «бронзовые» и «серебряные» жались чуть ли не вплотную к Владыкам— Кшатриям. Но те и не думали гневаться. Лица у всех до одного высокородных были такие, что я сразу понял: сейчас даже им нет дела до обычаев, которые требуют от двух других каст особой почтительности к носителям могущества Джаду.

— Что же здесь случилось?.. — пробормотал я, осторожно раздвигая толпу плечами и оглядываясь в поисках Мерукана. — Кто— нибудь умер? Или у Императора родился наследник?..

В этом случае все вокруг наверняка излучали бы радость — или хотя бы видимость радости — но на лицах вокруг я видел лишь тревогу и страх. Вся платформа жужжала, как потревоженное осиное гнездо, но во всем этом шуме и выкриках со всех сторон я не мог разобрать ни слова.

А вот Тао, похоже, уже понял, в чем дело.

— Ты не зря тревожился, Рик, — глухо проговорил он. — Три дня назад Владыка Алуру пересек границу владений Каменного Кулака, и теперь его армия на пути к Анцину.

Глава 27

— Я не так уж мало пробыл в Анцине в тот раз, — Я огляделся по сторонам, — но теперь не могу узнать его.

— И что же тебя так удивляет? — спросила Ликиу.