-  Уши проколоты. Превосходно. Отступил, любуясь восхитительным телом.

    -  Хорошая покупка, - одобрил один из его спутников.

    -  Да, - согласился он. Взглянул ей в глаза: - Пожалуй, я назову тебя Сабиной.

    -  Хозяин? - Она вздрогнула как от удара. Пронзила меня /лазами. Я ответила ей недоуменным взглядом. Я не выдавала ее тайны!

    -  Разве не прелестное имя для рабыни? - спросил он.

    -  Да, хозяин, - послушно подтвердила она, - прелестное имя для рабыни.

    -  Ах ты плутовка, - схватив ее за руки, расхохотался он, - думала, я не знаю, кто ты?

    -  Хозяин? - только и выдавила она.

    -  Ты - дочь Клеоменеса, когда-то тебя звали Сабиной и прочили мне в жены.

    Она смотрела на него в смятении.

    -  А теперь, разумеется, ты просто рабыня.

    -  Да, хозяин.

    -  Когда Совет Конфедерации рассматривал вопрос о нашем браке, - рассказал он, - я проник на тарне в Крепость Сафроникус. Выслеживал тебя, хотел узнать, понравишься ли.

    -  Понравилась? - вскричала она. Нравиться мужчинам - недостойно свободной женщины. Нравятся только рабыни.

    -  Да, - кивнул он.

    -  Увидев меня в уличном платье, нелегко было понять, понравлюсь ли я тебе.

    -  Помнишь твои покои, - спросил он, - окно высоко в стене?

    -  Да…

    -  Ничего не стоило добраться до него с крыши, по веревке. У нее перехватило дух.

    -  В ванне ты была очень хороша.

    Она смущенно потупилась, залившись краской.

    -  Рабыня застенчива? - удивился он.

    -  Нет, хозяин, - ответила она, а потом робко добавила: - Я действительно тебе понравилась?

    -  Да, вполне, - отвечал он. - И эта девушка, Марла, и остальные тоже.

    -  Да, у меня были красивые служанки. - Она подняла на него глаза. - Красивее меня?

    -  На мой взгляд - нет.

    -  Я рада.

    -  Понимаешь, какая возникла передо мной дилемма, - рассказывал он. - Я смотрел на тебя, и меня охватывало вожделение. Ты так женственна, так привлекательна. Ты из тех женщин, которыми хочется безраздельно обладать. Я желал тебя. Мечтал видеть тебя нагой у своих ног, жаждал надеть на тебя ошейник. А ты была предназначена мне в жены. Ну скажи, возможно ли относиться к такой пленительной женщине иначе как к рабыне?

    -  Не знаю, - откликнулась она.

    -  К тому же, - продолжал он, - ты из торговцев. Брать в жены дочь торговца воину не пристало. Подобных политических уловок я не признаю. Меня никто и не спросил.

    -  И меня тоже, - добавила она.

    -  Но ты женщина.

    -  Верно.

    -  Дочери торговцев, - заявил он, - годятся воинам только в рабыни.

    -  Неужто, хозяин? - лукаво переспросила она.

    -  Да, - бестрепетно ответил он.

    -  Да, хозяин, - потупилась она.

    -  Кроме того, свободная ты была уж слишком надменна. Тебя надо было поработить, надеть ошейник и высечь.

    -  Да, хозяин.