Но какова эта нахалка впереди! Расправила плечи - гордо, кичливо, все ей нипочем! А почему, собственно, я ее простила? Как-то само собой получилось, вроде бы вполне естественный поступок. Конечно, и это может быть не во вред. Допустим, она красива и мое верховенство лишь временно - тогда мы поменяемся ролями. Вдруг, проведя с ней ночь, хозяин вручит ей плетку? Или в следующий раз меня поставят в цепочке впереди нее?

    И все же я злилась. Не обращает на меня внимания! Дешево же досталась ей победа!

    Я яростно пнула ее и замерла, будто ничего не случилось. Она испуганно вскрикнула. Охранявший нас воин собирал из стоящих тут и там ларцов драгоценности и сделал вид, что ничего не заметил. Хозяевам не пристало вмешиваться в склоки рабынь. Пусть себе устанавливают внутреннюю субординацию - лишь бы не поранили друг друга, не оставили шрамов - такую рабыню дорого не продашь. Это уже проступок серьезный, на него закрывать глаза не станут.

    Моя соперница съежилась, сникла. Куда делись гордость и надменная осанка? Просто испуганная рабыня в цепях. Стоит передо мной, что хочу - то и сделаю.

    -  А я ведь могу и не простить, - процедила я.

    -  Марла умоляет: прости, госпожа, - зашептала она.

    -  Могу простить, а могу и нет.

    -  Да, госпожа. - Она снова затряслась от страха. Даже цепь у руки подрагивала. Вот и хорошо. Будет меня бояться - не посмеет подлизываться к хозяину. Марла красивая. Как сладостны, должно быть, для мужчин ее объятия! Наверно, я ревновала.

    Наш охранник, собрав драгоценности из ларцов, завязал их в шарф и перебросил его через плечо. Ухмыльнулся, встретившись со мной взглядом. Я с улыбкой опустила глаза.

    -  Надо торопиться, рабыни, - объявил он. Мы приготовились пуститься в путь. Я посмотрела на него - он в мою сторону не глядел.

    Горианин. Мужчина. Не то чтобы он осмеливался быть мужчиной. Нет, он им просто был - и все.

    -  Внимание! - скомандовал воин. - Выступаем!

    Подняв руку, точно собираясь подать сигнал, он держал ее над своим бедром.

    Мы напряженно ждали.

    Как ни странно, хоть я и землянка, но этот мир, мир мужчин, сильных, как ларлы, чувства противления во мне не порождал. Вот такими они мне и нравились - величавыми, гордящимися своей властью. Казалось, я - неотъемлемая часть их мира. Лишь в мире настоящих мужчин могут существовать настоящие женщины.

    Запястье стянуто кольцом, с него свисает цепь.

    Конвоир резко хлопнул ладонью по своему правому бедру. Мы, рабыни, тронулись в путь, с левой ноги, чтобы шагать в такт.

    Мы - собственность.

    Мужчина пропустил нас вперед - он пойдет замыкающим, будет охранять. Проходя мимо него, я вдруг почувствовала дрожь в коленях. Попыталась коснуться его плечом, но он грубо отшвырнул меня в сторону. Не хочет, чтобы я к нему прикасалась. И я, и остальные должны подождать - может, потом он позволит нам ласкать его.

    У меня из глаз брызнули слезы. Я хотела коснуться его, а он не позволил! Такова его воля, воля мужчины. Он решает.

    -  Хар-та! - скомандовал он. - Быстрее!

    Лена, первая в ряду, прибавила шагу.

    Вдруг стало страшно. Моя воля не значит буквально ничего! Со мной могут сделать что угодно! Охранник даже коснуться его не позволил. Если я не могу удовлетворить мужское сладострастие - я бессильна. А я даже попытаться без разрешения не смею. От этих мыслей мурашки поползли по спине.

    Торопливо шагая, я подняла глаза к усыпанному звездами небу Гора.