— Я пришла, чтобы помочь, — сказала Анджи.

— К несчастью, ты не умеешь готовить и не работала в ресторане с тех пор, как сняла пластинки для зубов. Нет. Погоди. Ты никогда здесь не работала.

— Я не хочу ссориться, Ливви.

Ливви вздохнула:

— Я знаю. Просто я устала от этой тягомотины. Деньги утекают рекой, а мама готовит все больше лазаньи. Мира все время ноет, а когда я прошу ее помочь, говорит, что умеет только стряпать и ничего не понимает в бизнесе. И кто, в конце концов, приходит на помощь? Ты, папина принцесса. Не знаю, плакать мне или смеяться. — Она достала зажигалку и закурила. — Я пойду. Скажи мне, когда придумаешь, как спасти нас.

Проводив ее взглядом, Анджи направилась на кухню, где мама раскладывала лазанью по большим металлическим сковородкам, а Мира — фрикадельки по металлическим подносам размером едва ли не с двуспальную кровать.

— Анджи! — просияла мама. — Ты решила научиться готовить?

— Вряд ли я спасу этим положение, мама. Я делаю заметки.

Мамина улыбка улетучилась.

— Заметки? И ты начала с кухни? Твой папа…

— Успокойся, мама. Я просто хочу все проверить.

Мама заморгала, фыркнула и снова принялась укладывать начинку на листы лазаньи. Мира и Анджи обменялись взглядами.

Такого поворота событий Анджи не ожидала. Приходилось проявлять особую осторожность. Раздраженная Ливви — это одно. А разъяренная мама — совсем другое.

Через секунду, собрав всю смелость, Анджи спросила:

— Когда вы обновляли меню?

Мира усмехнулась:

— Его не обновляли с того лета, когда я отправилась в скаутский лагерь.

— Очень смешно, — огрызнулась мама. — Нашим постоянным клиентам меню нравится.

— Я только спросила, когда в последний раз его меняли.

— В тысяча девятьсот семьдесят пятом году.

— А у вас есть специальные блюда на вечер?

— У нас все специальное. Это не деловой центр Сиэтла, Анджела. Мы живем по-своему. Это устраивало папу, Господь упокой его душу. — Мама вздернула подбородок. — А пока мы лучше займемся делом.

Анджи поняла, что она свободна. Повернулась и вышла в пустой зал. Ливви разговаривала с Розой, которая еще в семидесятые годы пришла к ним работать официанткой. Помахав ей, Анджи поднялась на второй этаж.

В кабинете отца было тихо. Анджи задержалась в дверях, и на нее нахлынули воспоминания. В ее мыслях отец все еще был здесь, сидел за дубовым письменным столом, просматривая счета. Она опустилась на его стул.

Следующие несколько часов Анджи изучала бумаги и делала пометки. Читала и перечитывала налоговые декларации. Когда она захлопнула последнюю бухгалтерскую книгу, у нее больше не оставалось сомнений в том, что мать права. У Десариа были проблемы. Она спустилась вниз.

Было семь часов. Самое время ужина. В ресторане сидело два человека.

— Здесь всегда так пусто? — спросила она Ливви, которая рассматривала свои длинные ногти.

— В прошлую среду у нас было три посетителя за вечер. Можешь это записать. Все заказали лазанью.

— Как будто у них был выбор.

— Опять ты за свое.

— Ливви, я пришла сюда не для того, чтобы тебя критиковать. Я просто пытаюсь помочь.

— Ты хочешь помочь? Тогда скажи, как заплатить жалованье Розе.

Пожилая официантка медленно передвигалась по залу, как будто по льду.

— Я хочу кое-что изменить, — сказала Анджи.

— Например? — Ливви постучала по столу длинным алым ноготком.