Она открыла. На пороге стоял Дэвид с картонной коробкой в руках.

— Эй, Трикс, — сказал он. — Я звонил в аптеку. Мне сказали, ты там больше не работаешь.

Лорен прикусила губу.

В его глазах было столько понимания, что ей стало неловко.

— Я опустошил наш холодильник. Вчера вечером у мамы были гости, и после них осталась куча еды.

Лорен выдавила из себя улыбку:

— Спасибо.

Дэвид поставил коробку на пол и обнял Лорен.

— Родители едут в Нью-Йорк завтра вечером, — прошептал он. — И не вернутся до субботы.

— Правда? — Встав на цыпочки, она поцеловала его. — После школы я должна искать работу, но к семи смогу быть у тебя.

Он усмехнулся:

— Здорово. Тебя подвезти?

— Нет. Я доберусь сама. Принести что-нибудь с собой?

— Мама оставила мне двести баксов. Мы закажем пиццу.

Двести долларов. Половина их долга за квартиру. А Дэвид потратит эти деньги на пиццу.

Лорен отправилась в школьную библиотеку и напечатала пятнадцать экземпляров своего резюме и рекомендательное письмо. К пяти часам она была готова отправиться на поиски работы. В это время года темнеет рано. Небо стало бледно-лиловым. Сначала Лорен зашла в «Си Сайд», где туристы покупают устриц и напитки.

Примерно через час она оказалась на другом конце города. В трех ресторанах вежливо взяли ее резюме и обещали позвонить, если появится работа. В двух остальных не стали утруждать себя пустыми обещаниями. В четырех магазинах ей предложили заглянуть после Дня благодарения.

Подойдя к ресторанчику «Десариа», она, вздохнув, посмотрела на часы. Шесть двенадцать. Она опаздывает к Дэвиду. Лорен поднялась по ступенькам, заметив, что они расшатаны. Дурной знак. У двери она остановилась и посмотрела на меню. Самое дорогое блюдо, маникотти, стоило восемь долларов девяносто пять центов. Еще один дурной знак. И все же она распахнула дверь и вошла.

Ресторанчик был маленьким, с кирпичными стенами, арка разделяла его на два одинаковых зала, в каждом из которых стояло пять-шесть столиков со скатертями в красно-белую клетку. В одном из залов был большой, отделанный дубом камин. На стенах висели семейные фотографии в рамках. В воздухе витал поистине волшебный аромат.

В ресторане ужинала одна семья. Одна.

Обращаться сюда не имело смысла. На сегодня с поисками работы покончено. Возможно, она еще успеет к семи оказаться у Дэвида.

Когда она подошла к автобусной остановке, полил дождь. Дул холодный ветер с океана. Тонкое пальто совсем не грело, и по дороге домой Лорен успела замерзнуть.

Дверь в квартиру была распахнута, хуже того, окно в столовой тоже было открыто, и в квартире царил холод.

Захлопнув дверь ногой, Лорен подошла к окну и услышала, как мать поет: «На самолете улетаю… Когда вернусь, сама не знаю…»

В сердце Лорен закипел гнев. Она не нашла работу, опаздывала на свидание, а теперь еще вот это. Мать напилась и опять общается со звездами. Лорен вылезла из окна и стала подниматься по шаткой пожарной лестнице.

Мать сидела на краю крыши, босая, в промокшем до нитки платье. Она улыбнулась Лорен:

— Привет!

— Ты сидишь на самом краю, мам. Возвращайся назад.

— Иногда нужно вспомнить, что ты жива. Иди ко мне. — Она постучала по краю крыши рядом с собой.

Лорен осторожно двинулась вперед. Очень медленно опустилась рядом с матерью. Внизу проехала машина, ее фары мерцали под дождем, придавая ей призрачный, нереальный вид.

Лорен чувствовала, как мать дрожит от холода.

— Где твое пальто, мам?

— Я его потеряла. Нет. Я отдала его Фиби.