Кроме того, девушка слишком торопилась вернуться к графу — чтобы быть с ним, как она страстно желала.

Но теперь пора посмотреть в лицо правде, какой бы неприятной та ни была и какой бы несчастной она ни сделала Орлену.

Она должна вернуться на то место, какое занимала раньше, — место подопечной графа, мало что значащей в его жизни.

Но поскольку девушка любила его и, даже просто находясь рядом с ним, чувствовала, как все ее тело трепещет и тянется к нему, она посмотрела на графа широко открытыми глазами и вошла в библиотеку. Дверь позади них закрылась.

Инстинктивно Орлена направилась к камину, хотя вечер стоял теплый и огонь не разводили, лишь изысканный букет заполнял пустоту очага.

Граф вслед за ней прошел через комнату.

Орлене чудилось, что они оба движутся под музыку, как-то смешанную с ароматом лилий.

Граф остановился рядом, но не заговорил, а только стоял, глядя на нее с высоты своего роста.

Казалось, его глаза обыскивают ее лицо, те проницательные темные глаза, которых девушка раньше так боялась и которые теперь любила, потому что это были его глаза.

Смущаясь от такого пристального разглядывания, она напомнила:

— Ты… ты… говорил о… герцогине.

— Она вернулась в деревню, — ответил граф. — Конечно, теперь твоей дуэньей будет моя матушка, но поскольку она все еще больна, я не могу быть уверен, что она как следует присмотрит за тобой.

— Я обещаю не делать ничего, что ты… не одобришь, — быстро вставила Орлена.

— Как я могу быть в этом уверен, если сам не пригляжу за тобой?

Девушка уставилась на него в легком замешательстве. И тогда граф очень тихо сказал:

— Я прошу тебя выйти за меня замуж, Орлена!

Целую минуту девушка молчала, не веря своим ушам.

— Н-но ты должен… жениться на леди Аделаиде.

— Я никогда не собирался жениться на леди Аделаиде, — отрезал граф. — Это была идея моей матери и герцогини. В сущности, если хочешь знать правду, Орлена, я ни на ком не собирался жениться. — Он сделал паузу, и его губы скривились в улыбке. — Даже на тебе, моя дорогая.

— Тогда… почему?.. — недоуменно начала она.

— Я сказал себе, что хочу быть свободным — хочу жить холостяцкой жизнью, потому что меня это устраивает, — но я не намерен снова страдать, как ты заставила меня страдать эту прошедшую неделю, — ответил граф. — И я не могу снова тратить свое драгоценное время, рыская по музыкальным центрам Лондона, многие из которых пользуются крайне дурной репутацией, в надежде найти девушку, чей единственный ходовой талант — это ее умение играть на фортепиано.

— Ты так долго меня искал?

— Думаю, я побывал в каждом концертном зале, в каждой музыкальной академии, в каждом музыкальном клубе в этом проклятом городе! — резко бросил граф.

Девушка отлично представляла, насколько ему это не понравилось.

— Я… я… сожалею.

— Только сегодня Терри признался мне, что возил тебя в Амфитеатр Астли, — продолжил граф. — Мы оба думали о местах, связанных с музыкой, и его осенило — довольно запоздало, — что в цирке была музыка!

— Значит, ты приехал… посмотреть, там ли я.

— С той минуты, как Терри рассказал мне, что тебе понравилась женщина, которой он тебя представил, я не сомневался, что найду тебя там.

— Ты не… рассердился на Терри?

— Я собирался устроить твоему брату хорошую головомойку за то, что он представил тебя такой особе, — ответил граф, — но теперь я могу быть лишь благодарным, что он направил меня в нужное место — и в нужный момент.