|
– Как нибудь обойдемся. Не в первый раз, – беспечно произнес он. – Проигрыш того стоил. Я играл с офицерами из придворной гвардии. Все они из влиятельных семей. – Когда еще это влияние пригодится, а внести нашу долю в расходы на домашнее хозяйство надо сейчас. – Попроси своего друга лорда Майкла заплатить за нас. Эти Кеньоны богаты, как набобы. Колин снял носок и бросил на кровать. – Уж так он тебя обхаживает, так обхаживает, наверняка пытался уложить в постель? – Чепуха, – бросила Кэтрин в сердцах. – Хочешь сказать, что я дала ему повод? – Конечно, нет! – Колин усмехнулся. – Уж кто кто, а я то это хорошо знаю. Атмосфера стала накаляться: в этом вопросе они не сходились во взглядах. Подумав, что слишком болезненно реагирует на обычное замечание Колина, Кэтрин примирительно сказала: – Майкл – очень приятный человек, но сопровождал он меня из вежливости, а не потому, что хочет уложить в постель. Сказав это, Кэтрин не покривила душой. Это была почти правда. – Постарайся влюбить его в себя, пока мы живем на этой квартире. Пора подумать о будущем, – сказал Колин, не усомнившись в истине слов Кэтрин. – О чем ты? – нахмурилась Кэтрин. – После поражения Бонн армия будет сильно сокращена, а пенсия офицеров составит половину нынешнего жалованья. Хорошо бы получить теплое местечко, где много платят, а делать нечего, и можно охотиться в свое удовольствие. Колин сменил рубашку и продолжил: – А для этого нужны связи. К счастью, Брюссель нынешней весной буквально наводнили аристократы. И к тем из них, которые могут оказаться полезными, надо относиться с особой почтительностью. – Что же, хорошо. Кэтрин не нравилась идея Колина, но, поскольку от этого зависело благополучие семьи, она не возражала. – Ты обедаешь дома? – Нет, с друзьями. Она вздохнула: – Смотри не проигрывай больше. Я не волшебница и не могу тянуть деньги до бесконечности. – Сегодня играть не будем. Все ясно. Ночь Колин проведет у любовницы. Кэтрин пожелала ему приятного вечера и спустилась вниз. Было еще рано, и в салоне она заметила Кеннета. Он пристально смотрел в окно, широкоплечий, как кузнец. – Добрый вечер, Кеннет, – приветливо поздоровалась Кэтрин. – Вы всегда заняты, как и Майкл. Пехота, я смотрю, работает больше кавалерии. Кеннет повернулся к ней: – А это всем давно известно. Она улыбнулась: – Вы очень напоминаете моего отца. – Как же, черт возьми, такая милая девушка, как вы, могла выйти за драгуна? – воскликнул он с притворным ужасом. – Причина банальная. Она налила две рюмки шерри и подошла к Кеннету, продолжавшему стоять у окна. Солнце спряталось за деревьями, окрасив золотом и пурпуром облака, на фоне которых четко выделялись изящные шпили брюссельских церквей. – Какое красивое сейчас небо. Жаль, что я не умею писать красками. Он потягивал шерри. – Я жалею о том же! – В самом деле? А я думала, вы умеете, поскольку отлично владеете карандашом. – Чтобы рисовать карандашом, нужна всего лишь сноровка. Совсем другое дело – краски. Это мне не дано. Кэтрин взглянула на его резко очерченный профиль. Судя по тону, Кеннет искренне сожалел, что не умеет писать красками, но в армии у него не было возможности учиться, особенно в те годы, когда он был рядовым. За окном уже почти стемнело, на горизонте собирались синие облака. Ночь быстро вступила в свои права. – Это произойдет так же быстро, как в первый раз? – мягко спросила Кэтрин. Он сразу понял, что она имела в виду. – Боюсь, что да. Император перекрыл северные границы Франции, и теперь туда не проникнет ни почтовая карета, ни рыбачья лодка, ни документ, разве что ложная информация, энергично распространявшаяся агентами Наполеона. |
