Рабочий день в прокуратуре официально начинался в девять. Но по случаю конференции прокурор мог заехать на службу раньше. Всегда есть бумаги и дела, которые не могут ждать весь день. Это я знал по себе.

Облпрокурора не было. И я зашел пока к прокурору следственного отдела Алексею Михайловичу Сергованцеву, тому, кто курировал наш район.

– Привет, дорогой Захар Петрович! – приветливо поднялся он.– С приездом!

– Спасибо!

– А мне сказали, что вы не приехали. Гостиница заказана еще вчера. Наша лучшая, «Центральная».

– Понимаете, застряли в пути… Заносы… Ратань.

– Намучились? Видок у вас уставший. Но это ничего…

– Степан Герасимович заедет до конференции?

– Навряд ли.– Он посмотрел на часы.– Уже половина девятого. Но все может быть.– Алексей Михайлович набрал номер телефона.– Это Сергованцев… Нету самого? А не звонил?… Не будет. Спасибо.– Он положил трубку.– Секретарь говорит, что не будет. Конечно, надо заехать за гостями…

– Из Москвы?

– Да, зампрокурора республики. Доклад у вас готов?

– Готов,– ответил я, едва сдержав кислую улыбку.

– Надо постараться не ударить лицом в грязь…

– Постараемся,– вздохнул я. И про себя подумал: «Кажется, уже ударили».– Где конференция?

– Тут недалеко. В Доме офицеров. Рядом с обкомом партии. Знаете?

– Знаю. Вы будете?

– Только на открытии… Дела,– Сергованцев опять посмотрел на часы.– Можно двигаться…

– Чемодан бы куда…

– Оставляйте здесь. Хотите, в сейф запрем.

– Все равно. Секретов нет.

Я протянул ему свой чемоданчик.

…Мы подоспели к самому открытию конференции. Я даже ни с кем из своих знакомых не перекинулся словечком. При моем состоянии это было и к лучшему.

Занял свое место президиум: областной прокурор, зампрокурора республики, инструктор обкома партии.

Открыл конференцию Степан Герасимович. Он сказал, что в стране большое внимание уделяется усовершенствованию и повышению уровня работы органов правопорядка, о роли прокуратуры в борьбе с нарушениями социалистической законности. Потом коротко охарактеризовал состояние дел у нас, отметил положительные и отрицательные стороны в практике государственных обвинителей. Затем зачитал приказ Генерального прокурора СССР о награждении ценными подарками лучших гособвинителей Рдянской области. Я оказался в их числе.

Сидевший рядом Сергованцев не удержался и шепнул мне на ухо:

– Поздравляю, Захар Петрович.

Я поблагодарил его.

После Зарубина выступил начальник отдела по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах.

Называя лучших гособвинителей области, докладчик упомянул и мою персону. Он говорил, что «участие Измайлова в процессах всегда имеет боевой, наступательный характер, а речи, произносимые без всяких шпаргалок, яркие и образные…»

По регламенту мое выступление стояло следующим. Я почувствовал – выступать не могу. Промелькнула мысль: послать в президиум записку и отказаться. Но как объяснить причину?

На трибуну я вышел на ватных ногах. Еще вчера знал свой доклад «О принципе состязательности в судебном процессе» наизусть. А сколько просидел над ним, шлифуя каждую фразу! Государственный обвинитель и адвокат, их этика и гражданский долг, объективность и пристрастие, святая ответственность перед истиной…

Я перерыл все книги в доме, подбирая яркие, интересные примеры наших дней и процессов прошлого, на которых блистали такие светила, как Кони, Плевако.