И вдруг хлопнул себя по лбу:
– Захар, а может, эта Марина – психопатка?
– Ну и что? Мне от этого не легче.
Он остановился передо мной, покачал головой:
– А еще прокурор называется… Ты смекни. Может, она психически ненормальная на половой почве? Ты, старый прокурорский волк, я бы сказал – мамонт, неужели за всю твою практику не было дел, связанных с подобными психопатками?
– Были,– кивнул я.
– Понял, куда я клоню?
Эта мысль раньше не приходила мне в голову, и теперь я подумал, что надо подкинуть такую идею Авдееву. А Межерицкому сказал:
– Если даже она и психопатка, я не имел права оказаться в таком положении, чтобы меня заподозрили в связи с ней. Вот в чем соль!
– Значит, простой смертный, извини меня, гуляй, сколько хочешь, и ничего! А с прокурором такая нелепая петрушка – хана человеку?
– Вот именно. Я не имею права преступать закон и нарушать мораль…
– Не обижайся, Захар, у меня есть для тебя дельный совет.
– Какой?
– Наш санитар ездил вчера на Богословское озеро. За три часа на мормышку взял шестьдесят четыре окуня. Считали при мне.
– Какая может быть рыбалка,– отмахнулся я.
– Я говорю серьезно. Завтра у нас пятница. Вечером после работы заезжай за мной в Литвиново… Даше можешь сказать что угодно. В командировку, на рыбалку – как посчитаешь нужным. Крючки и блесны у тебя как?
– В порядке.
– Около Богословского озера есть деревенька Лукино. Знаешь?
– Знаю,– кивнул я.
– Там у этого санитара брат живет. Встретят, накормят, устроят на ночлег. Тулупы есть, валенки, мангалы – короче, полный набор. Два дня будем таскать окуней…
Даше я сказал, что еду с Межерицким на рыбалку Она молча пожала плечами…
…С Богословского озера мы вернулись в середине воскресенья. Наверное, санитар Бориса Матвеевича знал рыбные места. Нам повезло меньше. Но килограмма по четыре мы привезли. Дело было не в этом. Отдохнули отменно.
Я много думал о Даше. Хотелось верить, что за эти два дня она успокоится, но – увы…
Вечером мы молча ели уху. Молча смотрели телевизор. Только самые необходимые слова: «Подай хлеб», «Выключи в передней свет», «Поставь будильник на полчаса раньше»…
А утром я снова собирался на службу в одиночестве. Даша приготовила завтрак, но меня не разбудила. Я обрадовался, садясь в приехавшую за мной машину: хоть словом перекинусь с шофером.
– Варили вчера уху? – спросил я у Славы.
– Моя не уважает. Пожарили. Но в основном посолили и повесили вялить. У меня на чердаке хороший сквознячок для этого. Люблю рыбку с пивом…
Мы всю дорогу вспоминали о нашей рыбалке. Слава сказал, что хорошо бы съездить в Лукино летом и поудить с лодки.
– Хорошо бы,– ответил я. А сам подумал: если до тех пор меня не попросят из прокуратуры.
Понедельник всегда хлопотный день. Едва переступил порог кабинета, как посыпались звонки, один за другим повалили посетители.
В обеденный перерыв я не смог урвать времени, чтобы поесть. Крутился до самого вечера. После работы поехал домой, пообедал. Даши еще не было. Я снова вернулся в прокуратуру посидеть над завтрашним выступлением на судебном процессе. Несколько раз звонил домой предупредить жену, что буду поздно. Ее все не было. Я стал волноваться, хотя раньше, когда между нами не было разлада, она, правда, редко, но задерживалась.
Дашин голос я услышал в начале одиннадцатого. Почему она так задержалась, не объясняла. |