|
При этом он растянул промежность и порвал себе, кажется, связки. ВСЕМ ПОДРЯД! – Командирам боевых частей, начальникам служб прибыть в центральный пост на доклад! – разнеслось по отсекам. Командир атомохода капитан первого ранга Титлов – маленький, скоренький, метр с не-большим (карманный вариант героя) – нырнул через переборку в третий отсек. Лодка в доке. Средний ремонт. Ее режут, аж верещит; съемные листы отваливают, оборудо-вание выдирают, и обрубленные кабели торчат как пучок скальпированных нервов. Всюду сварка, запах гари. Завод чувствуется. Личный состав уже бродит в обнимку с работягами, как стадо. Всех подтянуть! Всех надо подтянуть! Занять, поставить задачу! Вставить всем подряд без разбора! Чтоб работалось! И без продыха! Никакой раскачки! Люди должны быть заняты! Не раз-гибаясь! Никакого простоя и спанья! Иначе – разложение! И офицеры! Офицеры! Офицеры! На-чать прежде всего с офицеров! Сегодня же начать! Командир Титлов вбежал в центральный. – Смир-на-а!!! Даже пневмомашинки замерли. Собранные командиры боевых частей образовали коридор, по которому он промчался до командирского кресла, как бычок, прибывший на корриду, добежал и рухнул в него. крикнув влет: – Вольно! В момент падения командирское кресло развалилось, просто трахнулось на палубу, старо было слишком, не выдержало, трахнулось, и командир Титлов вывалился из него, как младенец из кулька, скользнул по засаленной палубе и закатился под раскуроченный пульт… въехал. Голова сработала как защелка. Защелкнула. Никто не успел отреагировать. – Эй! – крикнул командир Титлов, лежа на палубе распяленный, хоть горло у него и было зажато. – Чего встали?! Этого было достаточно; все очнулись и пришли в движение – бросились выдергивать его за ноги, отчего рот у командира закрылся сам собой. Командир сопротивлялся, боролся, шипел: – Порвете, суки, порвете… – лягался и матюгался. Тогда все бросились корчевать пульт, на Титлова два раза наступили невзначай. – Раздавите, курвы, раздавите, – рычал командир, – тащите домкрат, бар-раны… Домкрат нашли после обеда; достали командира, поддомкратив, к вечеру. Командир лично руководил своим доставанием. Заняты были все. Особенно офицеры. Все подтянулись. Когда командир встал, он вставил всем подряд! Без разбора! Чтоб работалось! И без продыха! Вот так вот! А – как – же!.. СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ! – Свистать всех наверх! Кому сказано?! Чего не ясно?! Ко мне-е!.. Прыжка-ми-и!.. На по-лу-сог-ну-ты-х!.. – Саня? – А? – Ты чего? – Да так, нужно же себя немного взбодрить. Сейчас утро. Мы с Саней живем в одной каюте. Я еще лежу, а он стоит перед умывальником, бреется и орет, придурок. Видно, что настроение у него замечательное. Сегодня воскресенье, а вчера у нас Саня по за-ливу плавал. Я думал, заразу какую-нибудь подхватит, а он ничего, жив, красавец. Вы, конечно, знаете портопункт Змеиный, Это наше место службы. Там ничего нет, кроме причала и двух гни-лых корыт – наших катеров. А ночуем мы с противоположной стороны, куда нас доставляет катер. Катер отходит в 18.00. Опоздаешь – останешься скулить на берегу. Вчера Саня опоздал. Уже концы отдали, как он на горке появился и с быстротой вихря кубарем скатился вниз и с ходу, с пирса, в шинели, в отчаянном прыжке пытался достичь катера. Не долетел метра три, плюхнулся в воду и начал медленно и хладнокровно тонуть. У всех горло перехватило, а потом взметнулись все, как стая фестивальных голубей, и начали кидать в воду все что попало, чтоб этот пришлеп-нутый за что-нибудь зацепился. |
