|
О рубле вспоминают в самый неподходящий момент. Первым вспоминает кто-нибудь из тех, кто следит за продвижением каждой своей копейки. Встает он на партсобрании и говорит: – А я тут хочу спросить, как раз все присутствуют, где же наши рубли с телеграмм? Соби-рают перед отпуском со всех, а если и вызывают кого- нибудь, то за телеграмму все равно платит тот, кто ее отправляет, да и не всем же отправляют. А рубли собирают со всех. Вот я и хочу спро-сить: где же наши рубли? Все начинают спрашивать: «А действительно, где наши рубли?» Председатель собрания растерян. Теме собрания будто позвоночник перебили. Положение пытается спасти зам: – У вас по теме собрания есть что-нибудь? Товарищи, давайте выступать по теме! – А я по теме! – не сдается тот, с рублями. – Из года в год собирают по рублю, а концов не найдешь! И по подписке мне хочется сказать. Я выписал на воинскую часть «Политическое само-образование» и «За рулем». «За рулем» не приходит, а приходит одно «Политическое самообразо-вание». – Ну, при чем здесь «Политическое самообразование»? – стонет зам. – Как при чем? Как при чем? А зачем мне одно «Политическое самообразование», если не приходит «За рулем»? Словом, на собрании не соскучишься. А где у нас живут офицеры? Офицеры живут там, где остальные жить не могут. Им, остальным, такое даже не снилось. Край света – и офицеры. Ну просто стада офицеров. Безбрежные стада. Идешь – и одни офицеры: как попало, где придется, Один полный адмирал, проезжая в четыре утра безмятежно спящее КПП? назвал это место «страной непуганых идиотов». С тех пор так и живем. И в чем же живут офицеры? Офицеры живут в домах, построенных воинами-строителями. Только у нас существует такое возмутительное сочетание таких двух совершенно несовместимых слов, как «воин» и «строитель». Везде воины – разрушители, а у нас, понимаешь, строители. Считается почему-то, что если «равняйсь-смирно!», по роже дал, то он уже и строитель. Стучатся в дверь – женщина открывает. – Хозяйка, – говорят, – мы пришли вам унитаз поменять. Сняли унитаз и ушли. Полгода жили вообще без унитаза. «Северный вариант» называется. Это я не про унитаз, это я про дом. Дом называется официально: «северный вариант». Ялтинский проект, приспособленный к северным условиям: зимой холодно, летом жарко, и круглый год по стенам течет, а к батарее прислонился – почки простудил. Слив канализации в одном таком забавном доме не дотянули до общей магистрали и вывели его просто в окружающую среду, и крысы там водились ростом с нутрию. Сидит однажды тетка, можно сказать, даже женщина, в этом доме на первом этаже (квартиру только получила), сидит она миролюбиво на унитазе и разгружается. Разгрузилась и, как всякий нормальный человек, рас-ставив ножки, заглянула туда. (Каждому же интересно знать, как он разгружается.) Посмотрела она туда, а в этот момент нутрия у нее между ног вынырнула. Тетка вынесла на себе дверь, в тот же день разошлась с мужем, улетела в Ленинград и там рехнулась, а муж остался служить, потому что все это «тяготы и лишения», которые нам предписано стойко преодолевать. «Слава воинам-строителям!» Вот какое восклицание вместе с восклицательным знаком они выложили выступающими кирпичами на вновь отстроенном девятиэтажном здании штаба флотилии. Две недели висело, потом командующий приказал срубить. |
