|
Он неторопливо сдвинул на затылок валеную шляпу, зажал в крепких руках, почерневших от крови, кнут и передвинул крепкую нижнюю челюсть: зашевелилась окладистая борода. Ворот рубахи у палача расстегнут, виднеется на широкой волосатой груди шнурок креста. - Ты, голец и тать, спусти из себя лишний дух! Преступник пыжится, от натуги багровеет лицо, а толпа гогочет: - Сипит, худо! - А ну, попробуй, ино жидким пустишь! - Не с чего нынче. - Держись! Палач шевелит кнут, распутывая движением руки на конце кнута кисть из воловьих жил. - Тимм! Тимм! Тимм! - звенят в воздухе литавры. Народ расступается, иные снимают шапки: - Боярин! - Царя с добрым днем чествовать! - Эй, народ, - дорогу! Через площадь проезжает боярин, черная борода с проседью. Боярин бьет рукояткой кнута в литавры, привешенные к седлу, лицо мрачное, на лице густые черные брови, из-под них глядят круглые ястребиные глаза; он в голубой бархатной ферязи, от сумрака цвет ферязи мутно-серый, на голове клобук, отороченный соболем. Боярина по бокам и сзади провожают холопы. Огонь факелов колеблется в руках челяди, мутно отсвечивая в драгоценных камнях ферязи боярина и на жемчугах, заплетенных в гриве коня: - Воевода-а! - То хто? - Князь Юрий Олексиевич! (*8) - Ен Долгоруков - тот? - Тот, что народу не любит... - С дороги, людишки! Свищет кнут... После десяти ударов преступник шатается. Кровь густо смочила опушку портков. - Стоя не осилишь, ляжь! - спокойным голосом, поправляя рукава распустившейся рубахи, говорит палач. Преступник охрип от крика; он покорно ложится, ослабел и только шевелит губами. Бородатый дьяк с гусиным пером за ухом, обросшим волосами, как шерстью, с чернильницей на кушаке, считая удары, подал голос: - Полно-о! Подвели телегу. Помощник палача в черной рубахе, перетянутой сыромятным ремнем, поднял битого, взвалил на телегу. Преступник моргает слезливыми глазами и чавкает ртом: - Пи-и-ить... Палач делает шаг, не глядя грозно кричит на толпу: - Раздайсь! - и щипцами откусывает преступнику правое ухо. Тот, не чувствуя боли, шепчет внятно: - Пи-и-ить!.. Дьяк машет мужику в передке телеги, говорит битому: - Не воруй! Левое ухо потеряешь... - Поглядели бы, крещеные, что уволок-то парень? Курицу-у... - Да, суды... тиранят народ! 5 Недалеко от битого места дерутся две бабы. У них в руках было по караваю хлеба. Теперь хлеб затоптан в песок, а бабы, сорвав с головы платки, таскаются за волосы, шатаясь, тычутся в толпу. Толпа науськивает: - Белобрысая, ты за подол ее, за подол! - Кажи народу ее подселенную! - Черная жонка, вали ее, дуй коленкой-то в пуп! В пуп, чертовка, да коленкой, - э-эх! - А не, робята! Русая забьет. |
