|
- Сыну, Фролко! - Что, батя? - Налей, казак, в корец сюзьмы [кислое молоко] с водой... Мало воды лей!.. Черноволосый подросток, сбросив из воловьей шерсти кожух на скамью, дернул кольцо двери в подвал, слазал туда и принес в ковше деревянном кислого молока с водой. - Добре, сыну, нутро жжет, и пот долит... Сам я - дай руку, щупай! - вот весь, як будто крыга весной, холодной и шершавой, а нутро - што черти пули льют в поход на ляхов... "А що то за хыжка там, на вырижку?" И голоса не стало, а добре пел еще сей день, язык как камень... Сыну, дай еще сюзьмы? - Да, батя, у нас нет боле. Може, у Стеньки есть, то хата его на замке. Годи, я поищу под рундуком ключа. - А-а, заперто! Не ищи... будь тут... "Ножи поломалы, зубами тягалы..." Добрая, Фрол, песня - мы под Збаражем ляхам играли ее... (*24) ха-ха... тай под Збаражем, штоб ему! Бурляя кончили ляхи - эге, богатырь был Бурляй! В шесть рук Синоп пожег... Фунт табаку совал в трубку, пищаль ли, саблю в руки - и бьет мухаммедан, як саранчу... Коло лица ночью огонь! От табаку усы и чуб трещат... Один сволачивал челн в море со всей боевой поклажей... В шинок влезет - того гляди потолок обвалит... ого, коня на плечо подымал с брюха... Жжет нутро! Ой, Фрол, жжет, слушай! - Я тут, батя! - Хто там царапает? Пищит, слушай... а? - Сокол, видно цепкой спутался он так! - Эге, сокол!.. Сокола буде не надо держать, - тебя и Стеньку он не знает, а мне, видно, мал свет... Раздень! Фрол стал раздевать старика. - Тащи все! Тащи прочь, дай чистую рубаху... Вот, вот ладно. Пойду на майдан [площадь] - выйду объявить: женится старый казак Разя. Повенчала его сабля... сабля... сабля... Старик с трудом встал. Лицо горело пятнами, веки опухли, мешками опустились на глаза. Шатаясь и худо видя пол, в длинной белой рубахе, босой, на желтых искривленных ногах подошел к окну, где пищал сокол. Птица злобно рвала клювом цепочку, клюв потрескивал. - Стой, сарынь! Давно не был на воле... Стой же, пущу... Фрол, помоги, не вижу... - Он щипется, батя! - Ну, казак, всякому удалому казаку - смерть на колу, а худому - у жонки в плахте; небойсь, рук не порвет до плеч... - Я не боюсь, да он крутится! Сокол пищал злобно, рвал цепочку, мелькал сизыми клочьями перьев. Старик взял его в руки и тихо сказал? - Сарынь, жди. Сокол злобно вертел головой, но не клевался и ждал. Фрол распутывал на нем ржавую железную цепочку. - Отстегни, сыну, - выпустим... Послышал что-то, видно... послышал, неспроста он... - Ночью не полетит. - Полетит, спутай цепку. Сокол, почуяв свободу, прыгнул за окно. - Полетел? - Да, взвился, ишь! Старик, наморщась, заплакал: - И месяца не вижу... темно. |
