– Мне нужен меч, Сигилла! – закричала она, вырываясь из рук охотницы. Теперь ее голос звучал громче и сильнее.

– А как ты думаешь, что я делаю? – прорычала Сигилла, пришпоривая лошадь, копыта которой градом стучали по каменному мосту на вершине дамбы.

Корэйн не знала, что привлекало к себе кракена. Но его щупальца дергались и меняли направление, пока громадная туша продолжала вылезать из гейзера, высвобождая все новые тентакли. Вдруг щупальце повернулось к ним и опустилось на каменный мост. За ним последовало второе, и под их весом каменная конструкция проломилась и начала обваливаться.

– Сигилла! – закричала Корэйн. Охотница одновременно ударила по бокам лошади, дернула за поводья и испустила резкий, истошный крик.

Кобыла прыгнула за мгновение до того, как мост рухнул, подняв столб брызг, и полетела по воздуху по красивой дуге. Они приземлились жестко, повалившись на плоскую крышу соседнего дома. Они заскользили по ней, неся за собой пустые горшки и соломенное покрытие.

Несчастная лошадь упала на колени. Ее глаза закатывались; она дрожала и слишком тяжело дышала. Корэйн неуклюже поднялась на подгибающиеся ноги, чувствуя, как в ее теле горят все нервные окончания без исключения. Сигилла встала гораздо более грациозно и на мгновение задержалась рядом с лошадью, чтобы быстро ударить ее ножом в горло. Сделав это, она произнесла темурийское слово, которое Корэйн не знала, однако могла угадать.

Спасибо.

Они понеслись вниз по ступеням. Сигилла повела их вперед, неохотно заходя обратно в воду. Корэйн наконец сорвала с себя плащ, подарив его оазису.

– Дом! – кричала Корэйн, сложив руки рупором. Волна страха грозила поглотить ее с головой. Если Древний ее не услышит, если он не придет… Его может остановить одна лишь смерть. Одна лишь смерть может помешать ему ко мне прийти. – ДОМАКРИАН!

Она старалась не думать об остальных и о том, что могло с ними произойти. О Сорасе, оставшейся на другой стороне города. О Чарли, который, вероятно, прятался на какой-нибудь крыше. Об Эндри. Этот благородный оруженосец предал свою родину и свой долг – все, к чему он когда-либо стремился. Он оставил мать, чтобы спасти мир. Ради этой цели разбилось его сердце.

Эндри.

Он появился на другом конце улицы, по-прежнему сидя в седле. С его меча капала кровь, а на лице читалась смесь ярости и печали. Совсем недавно она ощущала то же самое в своей душе, в своих руках и в своем клинке, отнимая у человека жизнь.

– Корэйн! – прокричал Эндри. Его кобыла неслась сквозь воду, высоко держа шею и раздувая ноздри. Оруженосец привстал в стременах, протягивая руку Корэйн.

– Это гейзер! – прокричала Сигилла. Она обхватила девушку за бедра своими мощными руками и, закряхтев от напряжения, буквально подбросила ее в воздух, где ее уже ловили распростертые руки Эндри.

Он легко удержал ее и помог усесться в седле перед собой, обхватив руками за талию.

– Нам нужен меч, – выдохнула Корэйн, цепляясь за гриву лошади.

– Я знаю, – ответил он и, пришпорив кобылу, направил ее вверх по холму. Набирая скорость, она кружила по городу, в то время как эхом раздававшееся шипение змеев и бряцанье стали едва ли не заглушало рев гейзера.

Нэзрай был городом с радиальной планировкой: все улицы расходились от центра. Они были достаточно широки, чтобы по ним могли проходить верблюжьи караваны – а сейчас их ширины хватало, чтобы по ним плыли чудовища Миэра. Корэйн обыскивала улицы взглядом, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. У нее сжался желудок, когда она увидела полноводную реку, бегущую по склону оазиса и несущую с собой косяк морских змей и, вполне вероятно, других существ, явившихся сквозь Веретено. Она мощным потоком текла по песку, направляясь к Алджеру.