– Небольшой аперитив, – негромко говорит Элла аудитории. Через микрофон ее голос звучит особенно мелодично. Потом она обращается к музыкантам: – «Мое сердце принадлежит папочке». – По ее сигналу начинают играть трубы, барабаны и виолончель.

Мэрилин дожидается нужной ноты, ведь первый куплет исполняет именно она. Потом, услышав, что вступление закончилось, делает вдох и начинать петь. Песня о кокетке, которая дразнит мальчиков. Мэрилин смотрит в глаза то одному мужчине в толпе, то другому, показывает на них пальцем, описывая бедрами воображаемую восьмерку. К счастью, Артура нигде не видно.

Следующий куплет начинает Элла, и толпа сходит с ума, когда они с Мэрилин пританцовывают и крутят бедрами, прижавшись спинами друг к другу.

– Мое сердце принадлежит папочке, – мурлыкает Элла, и Мэрилин повторяет строчку за ней.

Они показывают пальцами в толпу, а потом расходятся, пританцовывая в джазовом стиле. Элла – исполнительница, которая предпочитает сидеть на стуле либо стоять у микрофона. Она поклялась никогда не танцевать. Но в этот раз она сделала исключение. Возможно, Мэрилин на нее влияет.

Куплет за куплетом они набирают обороты, и Мэрилин ощущает прилив адреналина от хорошего выступления и одобрения аудитории. Толпа заходится восторженным свистом, аплодисментами и выкриками. Мэрилин вспоминает, как пела в Корее.

– Ду-ба, ба-ди, пам, зу-ва, во, ба-да, да-да, – поет Элла скэтом.

– Да, мое сердце принадлежит папочке, – отвечает Мэрилин.

Они пропевают одну строчку за другой, улыбаясь, пританцовывая и строя глазки зрителям, пока песня не заканчивается. В глубине зала Мэрилин замечает Артура с сигаретой – к счастью, облако дыма скрывает выражение его лица. Она чуть было не запинается и поспешно отводит глаза, чтобы Артур не испортил ей настроение. Он и без того много чего испортил.

Вместо этого ее взгляд падает на Сэмми, который кивает с таким энтузиазмом, будто вот-вот выпрыгнет из костюма. Даже Фрэнк хлопает и улыбается им с Эллой.

Мэрилин поет томным голосом, прижав колени друг к другу. Покачиваясь, она опускается, почти что приседая на корточки, потом встает вновь, передавая заключительные слова Элле.

Элла бесподобно исполняет последнюю строчку. Ее легендарный голос отражается от стен зала, и у Мэрилин по коже бегут мурашки.

Несколько невероятных мгновений Элла тянет слово «хорошо», и барабаны звучат в такт, постепенно ускоряясь, а потом раздается удар по тарелкам.

Зрители радостно вопят и требуют выхода на бис, но эта песня – единственная, которую они успели довести до совершенства. К репетиции других они даже не приступали.

Элла улыбается Мэрилин; они отдают друг другу честь и поворачиваются к толпе.

– Хотите еще? – игриво спрашивает Элла, и на мгновение Мэрилин охватывает паника, но потом она продолжает: – Тогда вам придется дождаться выхода альбома.

Мэрилин хватает руку Эллы и поднимает в воздух. Затем они кланяются и вместе уходят со сцены. Дойдя до последней ступени, Мэрилин чувствует себя так легко, как не чувствовала уже много дней. В ней почти просыпается надежда на то, что они, может, и вправду запишут альбом.

Друзья и дружба так важны. В темные дни Мэрилин порой забывает об этом. Хотя кого она обманывает? Она забывает об этом в любые дни.

Одиночество – состояние, в котором она прожила всю жизнь. Оно держит Норму Джин цепкой хваткой и тащит к себе назад всякий раз, когда дела, казалось бы, идут отлично.