Письмо – очень сокровенная вещь. Поэтому Мэрилин все время пишет что-то в дневнике. Это помогает ей понять, кто она на самом деле, и разобраться в мешанине собственных мыслей.

В письмах Элле она раскрывает свой внутренний мир в надежде, что Элла доверится ей и ответит. Мэрилин – та еще оптимистка.

Дорогая Элла,

вчера вечером я лежала у себя в гостиной и слушала вашу пластинку. Мне вспомнилось мое замужество. Я была слишком молода, когда вышла за Джеймса. В шестнадцать лет мы думаем, что знаем все на свете, но знаем ли мы на самом деле хоть что-нибудь?

Но мне уже не шестнадцать, и если мне хочется без ума в кого-то влюбиться – например, в бейсболиста, – то я это сделаю.

Что вы думаете о любви?

Мэрилин

Ответ Эллы уместился в шесть слов: «Не могу ответить на этот вопрос».

Мэрилин удивилась такому ответу, ведь она слышала, как Элла поет о любви. Следующее письмо от Эллы было длиннее, следующее за ним – еще длиннее.

Они ни разу не встречались лицом к лицу, но Мэрилин верит, что скоро это случится.

Когда Мэрилин слушает ее пение, Элла кажется ей открытой книгой. Мэрилин думает, что понимает ее. Чтобы так петь, нужно быть по-настоящему заботливым, творческим, одаренным человеком, нужно любить свою работу всей душой. Разве не об этом говорила Джорджиана в самом первом письме – чтобы запеть, нужно найти голос у себя в душе?

Встретив Эллу, Мэрилин покажет ей, что она – такая же.

Сочиняя письма Элле, она перестает быть Мэрилин Монро, гламурной кинозвездой. Она становится просто… собой. Немного Мэрилин, немного Нормой Джин. Женщиной с сердцем, с мечтами, которая просто хочет, чтобы кто-то послушал ее шутки и не исправлял ее дикцию, не сомневался в ее интеллекте, не пялился на ее грудь, не добивался, чтобы она произнесла что-то с придыханием, когда ей совершенно нечего сказать. Мэрилин нравится иметь подругу, приятельницу по переписке, пусть даже она не всегда отвечает лично. Элла отлично вписывается в эту роль.

Записав все, что произошло с ней с прошлого раза, Мэрилин приклеивает на конверт марку и спешит к почтовому ящику, цокая по тротуару каблучками.

Письмо легко проскальзывает в щель ящика, и сердце Мэрилин слегка подпрыгивает в груди.

Она смотрит вверх, на голубое калифорнийское небо, и вдыхает аромат высаженных по периметру жилого комплекса бугенвиллей и стрелиций. Когда-то она не верила, что ее мечтам суждено осуществиться. Думала, что никогда не сможет заполучить того, чего хочет. А теперь на ее лице расцветает улыбка. Она прижимает ладонь к груди и вздыхает.

И в жизни, и в любви все складывается благополучно.

Ее карьера взлетает все выше, несмотря на финансовые трудности. Она больше не играет в эпизодических ролях и в передачах. Теперь она звезда и снимается вместе со знаменитостями.

И у нее появилась новая цель. Сто тысяч долларов за фильм. А потом – и миллион. Ее ничто не остановит. А сейчас пора готовиться к уроку танцев. Звездами не рождаются – ими становятся.

Пока не придет настоящая

 Элла

1952 год

Темперанс Фицджеральд, или Темпи. Мамино прозвище стало бы отличным сценическим псевдонимом. Она могла бы выступать на Бродвее, в клубе «Коттон», распевать свинг в барах Гарлема. Таланта ей было не занимать. Она не так уж часто проявляла его дома, но, позволив себе расслабиться и спеть «It’s the Girl»[7] сестер Босвелл, станцевать чарльстон или блэк-боттом, она зажигала своим выступлением весь мир. Или, по крайней мере, нагревала половицы нашей маленькой кухни в Йонкерсе.

До пятнадцати лет я улыбалась редко. И только благодаря маме.

Интересно, почему она не попыталась пробиться в большую лигу?

Слишком бедна.

Слишком необразованна.

Слишком невезуча.