– Доброе утро, – приветствовала я коллег.

Но оказалось, что ехать в тесноте и духоте не так уж славно, я испытала приступ клаустрофобии. Когда двери разъехались, я с облегчением ступила на ковер.

– Слава богу.

Кабинет Гранта был открыт, сам же Грант лениво развалился в кресле и положил ноги на стол. Облегчения как не бывало; я с отвращением поморщилась и поспешила к себе. Я надеялась, что Гранту было слишком удобно в кресле, чтобы вставать.

– Привет, кроха, – донесся голос Гранта, когда я села за стол.

Вошла Бет.

Опустив голову, подруга грызла кончик карандаша и не сводила глаз с ежедневника.

– Нина, встреча с ява… с японцами в четверг, но люди из Веллингтона будут в городе и хотят вклиниться в твое расписание.

– Договорись с ними. Я бы с радостью переманила их от Дональдсона. – Я постукивала карандашом по столу.

– Похоже, сегодня хороший день, – заметил Грант и вышел.

– Теперь да, – кивнула я.

Бет еле сдерживала смех.

– Кстати… – заговорила она, и ее улыбка померкла. – Чед спрашивал… Ты что-нибудь слышала о Райане?

Мое лицо тут же омрачилось.

– Нет, ничего.

– Надеюсь, с ним все в порядке.

– Иначе мы бы узнали, верно?

Тяжело вздохнув, подруга кивнула:

– Да, конечно. Мне нужно сделать копии. Хочешь кофе?

– Спасибо, нет.

Как только Бет ушла, вернулся Грант:

– Я к тебе по делу. Хочу поговорить о Бет.

– Что такое?

Грант явил свою улыбку на миллион долларов, а я с трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть.

– Кроха, я понимаю, что она твоя подруга. Но не очень разумно держать ее в компании весь учебный год.

– Предлагаешь уволить?

Грант вздохнул:

– Ты субъективна. Да, ты заняла кабинет, но до окончания учебы технически ты стажер. Зачем мне платить ассистенту стажера?

– Потому что я тебе приказала.

Грант помедлил, а потом заулыбался еще шире:

– Чувствую, ты здесь приживешься.

– Спасибо, Грант. Ты свободен.

Он покачал головой, усмехнулся и убрался восвояси.

К реальности меня вернул жизнерадостный голос Бет – я с головой зарылась в документы.

– Най, пора домой.

– Да? – Я взглянула на часы и улыбнулась. – Домой.

Наспех засунула бумаги в портфель, помчалась по коридору и нажала на кнопку лифта. Как только открылись двери, я запрыгнула внутрь и, сгорая от нетерпения, поехала вниз. Я вышла на первом этаже и с восхищением посмотрела на предзакатное солнце, озарившее светом холл. Натянуто улыбаясь, Джаред ждал меня у внедорожника.

– Что такое? – спросила я, целуя его.

Мое предвкушение от встречи сменилось страхом. Желудок сжался.

Джаред протянул мне кроссовки:

– Подумал, нам стоит проверить, что осталось от квартиры. Может, что-то уцелело.

Я лишь кивнула. Меня ужасала мысль увидеть пепелище на месте нашего дома.

– Переобуйся, – сказал Джаред. – Там и так будет трудно, тем более на каблуках.

Я взяла кроссовки и села на тротуар. Джаред заботливо протянул мне носки. Он молча наблюдал, как я переобуваюсь, на его лице застыла слабая улыбка. Как и я, он вовсе не жаждал увидеть, что осталось от нашего жилища.

Мы ехали целую вечность, однако я так и не успела подготовиться. Джаред припарковался на обочине, и я, шатаясь, вышла из машины.

– О боже, – прошептала я.

Джаред брел по обгорелым руинам, время от времени нагибался и искал, не уцелело ли что.