– …Так что там одинаково думают великие умы о Лисе? – перебил художника Дмитрий. Опасаясь, как бы тот не погряз в не имеющей оперативной ценности риторике.

– Ах да, Лисичка!.. О, она прекрасно разбирается в людях! Это у нее, похоже, наследственное.

– «Наследственное» – это как?

– В свое время Таня рассказывала, что на стыке восьмидесятых-девяностых ее маман – моя, пардон, бывшая теща – была хозяйкой небольшой кооперативной кафешки. Тогда они еще только-только начинали открываться. Так вот, маман абсолютно точно знала, кто из ее клиентов будет пересчитывать сдачу, а кто – нет. Она не ошибалась. Она не ошибалась никогда! Ни на трезвых, ни на пьяных. Ни на старых, ни на молодых! Она видела клиента с порога. Навскидку и насквозь. И в соответствии со своим могучим даром недоливала, недодавала, обсчитывала… Таня была в восторге от маминого таланта.

– То есть вы хотите сказать, что изрядная часть сего высокого дара передалась дочери? – уточнил Петрухин. – Хм… Ну ежели не брать в расчет моральный кодекс строителя коммунизма, с позиций кодекса уголовного – вещь ненаказуемая.

– А в наши дни очень даже востребованная, – кивнул Купцов. – То, что ныне принято красиво обзывать «коммерческой жилкой».

– По сути – цинично, но по факту – верно, – горько согласился художник, бодяжа себе очередную порцию коньяка с «граммулечкой» кофе. – Вот только надо учитывать, что Танюша использовала сии генетически заложенные в нее способности отнюдь не для прагматического обсчета/обвеса клиентов средней руки шалмана. Ее талант заключается в умении заглядывать в человека, умении находить в нем слабинку и… подчинять, строить под себя, под свои интересы. По большому счету, ей не нужен никто. Никто! Даже сын… Да-да! Я вижу ваш, Леонид, удивленный взгляд… Но, как нынче принято говорить, за спам отвечаю… Давненько, когда мы только-только с Лисичкой сошлись… Э-эх! Были времена!.. Эйфория тогда еще играла в моей, пардон, жопе, и почему-то считалось, что я большой художник с большим будущим. Ну да сейчас не об этом. Одним словом, я потерял голову от Лисичкиной молодости, а она неверно оценила мою стоимость в баксах… Так вот: довольно скоро Таня залетела. Залетела, и мы стали ждать ребеночка. Я в ту пору почти не пил… Да и зачем, судари вы мои? И так хмельной был, без водки. В голове – восторг и северное сияние… не в смысле коктейлей, а в смысле полного поглупения от простого человеческого счастья, от горизонтов бескрайних. От Лисы, мужики, от Лисы! Она, надо отдать ей должное, умеет создать у мужика иллюзию счастья и любви. И ты ей веришь. И думаешь, что она на всем белом свете видит только тебя, дышит только тобой и живет только ради тебя.

Петрухин не сдержал усмешки:

– Как любил говаривать один мой знакомый уркаган: «При нашей-то бедности откель такие нежности?»

– Вот-вот… Но окончательно меня убило в ней вот что: однажды зашел у нас с Лисичкой разговор о будущем нашего сына, нашего Никиты…

– Позвольте! А разве вашего общего ребенка не Валерой зовут?

Старовойтов болезненно поморщился:

– Вы прекрасно осведомлены, господа.