|
И в глубине души они прекрасно знают, что и сами они, в свою очередь, небу до лампочки. Смысл их высказываний один — доказать себе и миру, что они существуют. Да ещё ого-го как! Резко, хлёстко, весомо, грубо, зримо. И совершенно при том безопасно, при минимуме реальных усилий. БЕЗОТВЕТСТВЕННО. Не то что солдат в атаке или многодетная семья в послевоенной разрухе. Те-то жизнью своей и ближних своих отвечают за каждое слово и каждый шаг.
А вот теперь очень существенный момент. Все эти люди — избиратели. Но это ещё полбеды. Беда в том, что те, кого они избирают, — такие же люди. Мало того, что политик — тоже человек и, стало быть, обуреваем чисто общечеловеческим стремлением стать заметным и значительным. У политика оно умножается по меньшей мере вдвое. Чтобы не утонуть в бессмысленном и тотальном информационном жужжании, политик тем более должен делать всё более и более яркие, небанальные, перпендикулярные высказывания. Не имеющие никакого отношения к скучным реальным проблемам и занудным реальным способам их решения. Яркие высказывания — это его работа. За это ему деньги платят. Какая разница, голубое небо или нет! Важно, чтобы заметили. Запомнили. Обратили внимание. Только так можно обеспечить себе хлеб с маслом. Только так можно завладеть будущим. Штука, однако, в том, что это динамический процесс. Нескончаемый. Если кто-то сморозил удачную, смачную чушь, которая осталась в памяти народной и обеспечила внимание к её автору, мало-помалу примерно ту же чушь, чтобы не выпасть из обоймы и не пропасть из новостей, начнут повторять и все остальные политики того же направления. Очень скоро смачная чушь станет банальностью. Скучной истиной, на которую перестанут обращать внимание. И тогда кто-то из этого же инкубатора непременно сделает следующий шаг и выскажет некую ЕЩЁ БОЛЕЕ небанальную крайность, имеющую ЕЩЁ МЕНЬШЕ отношения к реальности, но зато ещё более запоминающуюся, производящую на избирателя ещё более сильное впечатление. И уже эту новую чушь начнут перемалывать и тиражировать остальные политики того же политического крыла. И вскоре понадобится, чтобы выделиться из кучи, сказануть что-нибудь уж совсем из рада вон… Однако ведь при демократии политических направлений — не одно и не два. Ровно та же каша варится и у оппозиции, и у тех, кто оппонирует оппозиции, и вообще во всех группах, которые хотят оставаться ньюс-мейкерами и привлекать внимание и симпатии. Но поскольку политические направления даже и называются НАПРАВЛЕНИЯМИ, и называются так не зря, каждый шаг от одной крайности до следующей любое из них будет делать в СВОЁМ направлении, и таким образом все группы будут всё сильней расходиться. Если бы я не боялся незаслуженно польстить этим дармоедам, я уподобил бы процесс их расхождения разбеганию галактик. Ежесекундно каждая оказывается всё дальше от каждой. И ежесекундно все они — всё дальше от действительности. Заглушающее любую осмысленную, действительно конструктивную речь информационное верещание заставляет всех политиков, безотносительно к их собственным желаниям, постоянно пробовать народ и государство на разрыв. Одно общество — хрусь пополам! Другое — хрусь пополам! Понятно, что на общих выборах компромиссной фигурой, способной мало-мальски устроить всех (хотя очень скоро выясняется, что — никого), может оказаться лишь полная пустышка, не способная ни на какое реальное осмысление по-настоящему насущных проблем, и тем более — на какие-то решительные последовательные действия по их преодолению. Это легко увидеть на простейшем графике. Примирить положительные и отрицательные значения что на оси абсцисс, что на оси ординат может только ноль. В подобных условиях государственный деятель практически не имеет возможности прийти к власти. Управленческие функции перебрасывают один другому только политики, причём — по уже названным причинам — всё более мелкотравчатые. |
